Мы из Дачкино. Советы без занудства для новых дачников

– Ваня, и тот, и другой метод эффективен, поэтому смело покупай то, что больше нравится. Мы с тобой весь год в Дачкино живем – нам подойдут оба варианта. А вот для тех дачников, которые уезжают с наступлением холодов, прибор «Чистый дом» – не помощник, так как он работает от сети, а по требованию техники безопасности, принятому в большинстве СНТ, как ты сам знаешь, необходимо отключать электричество, если оставляешь дом на зиму. Поэтому городские жители ограничены в своем выборе: они могут только ловушки ставить да клей использовать в борьбе с мышами, а мы с тобой вольны поступать, как пожелаем! – рассмеялась я.

– Ух-ты, так мы на коне! – с довольным видом сообщил Кефирыч. – Хоть в чем-то этих городских уделали! А то понаедут, шуму наделают, жизни поучат, а с первыми морозами помчат по своим клетушкам от холодов прятаться! Хлипкие людишки! Недолюбливаю я их!

– Ой, ладно, Вань! Мы же тоже раньше все в городе жили! И нас никто не заставлял сюда переезжать! Мы же сами сделали выбор в пользу деревенской жизни на лоне природы! Не знаю, как ты, а лично я себя к сельским жителям не причисляю, у меня в Москве квартира, работа, друзья! Театры, выставки, музеи! Светская жизнь, наконец!

– Ну, это у тебя! Я, коли б была моя воля, вообще бы в этот проклятущий город не ездил! Для меня там одна суета, нервотрепка, грязь и смрад! Все бегают туда-сюда, как заведенные! Лица у всех серые, уставшие, обозленные! Я как в Москву съезжу, неделю потом в себя прихожу!

– Успокойся! Каждому свое!

– Это верно! Я своей жизнью доволен, а с такой соседкой, как ты, так вообще, счастлив! Горжусь, что дружу с тобой!

– Вань, я тоже рада, что у меня есть такой друг, как ты! Помнишь, как говорил Аристотель: «Наслаждение взаимным общением – главный признак дружбы»!

– Не, не помню! Я с ним не встречался, – расплылся он в толстогубой улыбке. – Но готов подписаться под каждым его словом!

Достигнув полного взаимопонимания со мной в вопросах дружбы, Кефирыч откланялся и поспешил в хозяйственный магазин, чтобы прикупить чудо-клей от засилья «серой орды». Я отправилась на кухню, чтобы приготовить вкусные котлетки из сельдерея. После обеда в кругу семьи я пришла в кабинет и начала писать очередную главу этой книжки. День пролетел незаметно. На следующее утро я решила проверить, сработала ли моя клеевая ловушка. Спустившись в подвал, я сразу поняла, что мои вчерашние усилия были не напрасны. К картонке с приманкой приклеилась крупная серая мышь. Я надела перчатки, взяла картонку с застывшим грызуном, вытащила ее наружу из погреба, чтобы выбросить в компостный отсек. Но тут меня позвала дочка, которая собиралась уже уходить на занятия, поэтому пришлось заглянуть в дом.

Внезапно наш разговор с ней был прерван самым неожиданным образом: на улице кто-то громогласно и истошно заорал, посылая ругательства и проклятия небесам. Вопль был такой силы, что было ясно: случилось что-то страшное. Я выбежала за ворота. Там стояла Паулина. Она была растрепана, в каком-то грязном старом пальто, ее фиолетовая шляпка съехала набок, в руках она держала кота, который выглядел не менее странно. Он прижимался к хозяйке всем телом, за исключением головы. Издалека я подумала, что на голову кота надет шлем, но, подойдя поближе, увидела, что никакого забрала нет, а кошачья морда и шея полностью спрятаны под каким-то непонятным грязно-белым кругом. Присмотревшись, я поняла, что это картонка, которая вместо головы смотрелась, к слову сказать, весьма устрашающе. При этом загадочный кот дико и противно выл.

– Будьте прокляты! Что вы сделали с моим Альбертом?! Не люди, а живодеры! Чтоб вы сдохли! Ненавижу! – кричала Паулина, прижимая несчастного кота все плотнее к себе.

На ее крик выбежала Люська:

– Господи! Что случилось с котом? Что это у него на морде такое?!

Паулина вторила:

– Коли б я знала! Никак не могу снять эту пакость, кто-то нарочно намертво приклеил ее, мне не отодрать! Альбертик боится! Плачет! Вдруг у него сердце от страха остановится! Знала бы, кто это сделал, – убила бы!!!

– Люди точно с ума посходили! Зачем животное так мучить? Вот над ними бы так поиздевались! Придурки и дебилы кругом! – в кои-то веки Люська, известная своей беззаветной любовью к животным, встала на сторону Паулины.

– Если б вы знали, как я напугалась, когда стояла на огороде и его увидела! На меня во всю прыть мчится чудище четырехлапое, без глаз, без носа. Я от страха чуть в обморок не упала, а когда отошла немного, то признала в этом уродце своего Альбертика! Что же с ним сотворили эти черти окаянные!

Пока Паулина с Люськой обсуждали, что делать с бедолагой Альбертом, я пристально взглянула на пострадавшего и поняла, что у него на морде моя картонка с мышью, которую я так и не успела донести до компоста. Я впала в смятение, но не стала скрывать обнаруженного факта и созналась в том, что причастна к этой кошмарной истории.

– Так это ты, сволочь такая, во всем виновата! – завопила Паулина. – Как ты могла?! Я всегда знала, что ты моего кота не любишь, но что б такое выкинуть! У тебя, что, сердца нет?!