Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

К моему глубочайшему удовлетворению, деваха тоже готова. Хотя я наделал в столешнице дырок, а попала в молодуху всего одна пуля – в щеку. Даже не сказать – была покойница красивой или нет – лицо перекошено ударом пули и залито густо кровищей. Руки холеные, все пальцы в перстнях и даже на мой непосвященный взгляд – дорогущие это перстни. Парень тоже готов, броник ему не помог, лежал—то он ко мне головой. Вот ему и прилетело так, что вышибло мозги из башки. Вообще положено блевать после такого, но на меня вид раскрошенной головы не действует никак. Я слишком устал и мне наплевать. Да и вид привычный уже.

— Порядок. Чисто – говорю я в гарнитуру и как столетний старикан тяжело опускаюсь на тумбочку. Заднице неудобно – одна из молодухиных пуль попала в тумбочку, продырявив ее знатно, вокруг дырки торчат тонкие щепочки—занозы.… Ладно, чуть—чуть отдохну, занозы черт с ними, главное не ерзать.

— Прикрой! Иду к тебе! – говорит гарнитура.

Меньше всего мне хочется шевелиться, но я в

Глава 31. Команда лекаря. Коты и людоеды.

Меньше всего мне хочется шевелиться, но я все же шевелюсь. Сначала я открываю парадную дверь, старательно проверив в меру своего понимания нет ли на ней каких поганых сюрпризов. Потом выхожу на дворик. Опять в нос шибает запахом трупца.

Когда обнаруживаю источник – только удивленно лупаю глазами и глупо ухмыляюсь. Иду встречать калеку. К моему удивлению напарник не верхом двигает, а прет на четвереньках. И волочит с собой пулемет. Я вовремя успеваю заткнуться и не спрашиваю, почему он не на лошадке. Ясно, что с колен на кобылу не вскочишь.

— Надо же, а я думал, что врут – говорит удивленно напарник, увидев распятого на калитке дохлого кота. От него и воняло.

— Что врут? – тупо спрашиваю я, старательно озирая пространство перед собой.

— Про котов – отвечает инвалид.

Можно подумать, что я после этого ответа что—то понял.

Но вот его предложние идти в дом я понимаю отлично и мы с радостью запираемся в коттедже. А потом я все же заставляю себя еще раз вылезти – и возвращаюсь с лошадью.

Почему—то мне неловко бросать ее там. Вроде как привык. Своя вроде скотина уже.

А может то, что гараж пустой, а скотинка все же уже проявила себя как достойное транспортное средство. Опять же идет послушно, не рыпается. Скормил ей остатки мокрого хлеба. И поставил во дворе, у сарая. Не к крокодилу же ее загонять…

Инвалид уже забрался на второй этаж, я нашел его в комнате, где мы такую дурацкую перестрелку устроили.

— Экую тарантиновщину родригесовскую вы тут устроили… никакому Гаю Ричи не снилось – искренне сказал свое резюме калека.

И я вынужден был с ним согласиться.

— Та комната не проверялась? – кивает калека на дверь, откуда выскочила под огонь молодуха.

— Нет, я сразу за тобой пошел.

Инвалид морщится. Потом с преувеличенной вежливостью говорит намекающе:

— Вас не затруднит все же проверить то помещение, я, к моему сожалению, могу вас только подстраховать, так что не будете ли вы так любезны?

Язвит, гад. Ну да, мне говорили не раз – непроверенные помещения за спиной не оставлять. Можно подумать, что у меня времени было полно, я ж его и прикрывал. А он еще, видишь, разводит тут петербургскую пресловутую вежливость. Я иду к двери, аккуратно открываю ее и своим приборчиком бегло осматриваю. Людей нет. В голове проносится вдруг как мы могли бы с ним именно по—интеллигентски общаться:

— Знаете... вот я все же, простите за навязчивость, хотел бы высказаться...

— Да—да, я Вас внимательнейшим образом слушаю!

— Понимаете ли... не хочу показаться грубым... но Ваше поведение... оно меня ввергает в некоторую растерянность и дискомфорт... Вы уж простите, что я так вот, прямолинейно...

— Что Вы, что Вы, голубчик! О чем речь... ох, простите, одну секунду — там морф... буквально — пару коротких очередей...

— Да—да, конечно! Вам помочь?

— Нет, что Вы! Я справлюсь, а Вы, если не затруднит — сожгите, пожалуйста воооон тот БТР, что направляется, кажется, в нашу сторону... если, конечно, Вам это удобно...

— Никакого неудобства, буквально полминуты!

...

— Да, так на чем мы прервались?

— Ээээ.... понимаете ли.... я все же, простите уж, имел нахальство выразить свое неудовольствие Вашим поведением...

— Ну, дорогой мой! Я, признаться, был уверен, что Вы, в свою очередь...

— Извините, что прерываю Вас, коллега, но вон из того домика по нам стреляют... Как Вы считаете, может заляжем?

— Да, пожалуй, Вы правы... и, если Вы не против — давайте возьмем его штурмом, коллега?

— Ну... собственно, почему бы и нет? Пойдемте. Хотя, знаете ли — вот именно об этом я и хотел с Вами поговорить...

Но мой напарник все же переходит в грубой прозе и нетерпеливо спрашивает:

— Ну? Ну что там?

Не могу отказать себе в некоторой язвительности и отвечаю. Не успев полностью выйти из образа, только что болтавшего у меня в мыслях: