Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

Майор смотрит, как шоферюгу поднимают за шкирку, вяжут ему локотки пластиковыми хомутиками для электроники и ведут к остальным, собрав пленных в тесную кучку, потом тихо и монотонно говорит нам:

— Сейчас подходим к этим уродам, чтоб им наш разговор слышно было, сразу явится Саня и доложит, что артобстрел начнут по плану – через полчаса и что нас запрашивают о результатах разведки. И что от нас требуют данных по языкам. Вы, значит, подтвердите, что данные расходятся кардинально, я, значит, задумаюсь. И скажу – что достоверности от языков мы не добились. Так что пусть начинают долбать. А вы смотрите на реакцию. Все ясно? – коротко распределяет роли нашего театра самодеятельности и драмы майор.

— Ясно – кивает Ремер.

Ильяс молчит, но видно, что это как раз тот самый знак согласия. Только мне подмигивает и показывает взглядом на Серегу, продолжающего пасти моих подопечных.

— На шофера смотри, он у нас основной объект – тихо говорит снайпер.

И я смотрю – максимально внимательно. Саня старательно выполнил свою роль «гонца из Пизы», четко доложил все как должно, очень живо и убедительно получилось, майор, пожалуй, чуток переиграл в задумчивости, но это на мой взыскательный вкус, пленные как раз в эту нашу самодеятельность поверили. Шоферюга побледнел как простыня. У «каски» глазенки не то, что забегали, а заметались, грубиян зубами скрежетнул и заматерился, а тупарь остался сидеть с открытым ртом.

— Ну вот, на этом наше знакомство можем и закончить – спокойно сказал майор – толку от вас никакого, ребята—людоеды, возиться с вами нам не с руки. Сидите спокойно, тогда пристрелим не больно. Давай, только быстро! – поворачивается он к Ильясу.

— Майор, вообще—то они все—таки пленные, а мы не они, мы не людоеды – вклинивается Ремер, задержав за рукав двинувшегося уже к сидящим людоедам со своей бесшумкой Ильяса.

— Это ты ошибаешься – с неприятной улыбочкой парирует снайпер – они не пленные. Пленными они станут если мы их сдуру на базу доставим, в списки внесем, на довольствие поставим и обеспечим местом проживания, медпомощью и охраной. Пока они – обезоруженный противник и «высшая форма военного насилия» к ним подходит отлично. Тот же бой, только они свое вооружение пролюбили, только и всего. Рукав пусти, слышь?

— Кончай давай мерихлюндии развозить, ни с какой стороны тут пленных нет. Разведчика на дереве не забыл? Так ему еще повезло, в сравнении с остальными—то. МЧС что нам рассказывали, помнишь? – спрашивает со своей стороны майор.

Весь разговор проходит так, словно пленные тут отсутствуют вообще – не люди на траве сидят, а так – мусор вывален. Вот теперь я понимаю выражение «списали». Этих – да, списали. И они уже мусор. Ну, почти. Потому как пока живые – еще могут свою судьбу изменить.

— Стойте! Погодьте с артобстрелом! Я могу… — начинает вдруг лихорадочно говорить шоферюга. Получает пинок в спину от хамовитого, дергается.

И тут же вперебив, захлебываясь словами, частит «каска»:

— Я все точно сказал, можем въехать на зилке и накрыть там всех! Они не готовы, яппроведу комар носа не подточит!

Хамовитый ошалело смотрит на того и другого.

— Данные—то у вас не сходятся, голуби вы сизокрылые, значит врете – ласково отмечает очевидный факт Ильяс. И ствол его дудки с непристойной откровенностью смотрит на сидящих.

— Я все честно рассказал!

— У меня все точно!

Оба языка говорят это одновременно. Прям итальянская опера с речетативом, когда все действующие лица балаганят сразу.

— Касочку—то сними, не пробивает моя бандурка твою касочку, придется мне изворачиваться, тебе глядишь больно станет – деловито, но по—прежнему ласково, втолковывает Ильяс. Ремера откровенно передергивает. Ну понятно, военная косточка со своими тараканами и возможно – что и с каким—то там пониманием так называемой воинской чести. Мне—то это непонятно ни разу, я вполне согласен с мнением любителя сигар и хорошего коньяка, немало впрочем повоевавшего – Винни Черчилля. Так вот этот сукин сын давал такое определение: «Военнопленный – это твой смертельный враг, который старался тебя убить изо всех сил, но не сумел, не получилось у него. И потому он требует от тебя теперь ухода и заботы».

Ну, может, я и не точно цитирую, но смысл в общем такой был. Тем более, что наши эти пленные не сами в плен сдались, а им просто выбили из рук оружие. Тот же хамовитый глазами сверкает и матерится как заведенный. Ну тупарь – ладно, а вот к слову реакция двух болтунов на мой взгляд сильно отличается. Что—то в этом кроется явно. «Каска» выглядит, как это ни странно, скорее обиженным, на его физиомордии явная досада, а вот шоферюга просто в отчаянии, и разъярен до белого каления. Не кинулся бы, в таком полубезумном состоянии вполне может.

— Ну если вы настаиваете, давайте сверим данные – задумчиво говорит майор.

Глава 24. Команда лекаря. Экспресс-проверка.