Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 1)

— Думаете я не боялась, когда тогда, в самом начале занялась экспериментами? Да я испугалась до заикания, когда у нас в тихой поликлинике такой массакр начался. Еле водой отпоили. Домой физически не могла пойти, ноги не шли от ужаса. Вот и занялась полузабытым и знакомым делом. Чем еще в студенческом научном обществе увлекалась, на патфизиологии. Отвлеклась, да и результаты оказались интересными. Про страх и забыла, пока работала. Только этим и спаслась…

— Надо же, а я со стороны видел прям Ледяную Крепость — вспоминаю я свои безуспешные попытки уговорить Кабанову бросить возню с хомяками и бежать.

— Я ж говорю про вашу наивность — улыбается Кабанова.

Мне приходится съесть пилюлю. Хотя любой женщине хочется иногда выглядеть слабой и беззащитной, но не факт, что и впрямь все было так, как Валентина Ивановна рассказывает. Голос у нее в телефонной трубке был непререкаемым. Но отчасти она права, место под солнцем даром давалось только при социализме. Сейчас так или иначе его надо завоевывать, а мы вроде неплохо заняли эту нишу, околомедицинского снабжения. И не слишком накладно и не очень чтобы тяжело… Вон продуктовая служба Базы наверное живет не так вольно — им надо обеспечить жратвой население острова, а тут сейчас около 30 тысяч человек, да еще большие группы вне острова, а каждому человеку надо в день порядка полутора кило еды, да еще на зиму над запас создать, вот и таскают как муравьи. Я бы окуклился вот так изо дня в день вывозить склады, закладывать жратву на хранение, а они ничего, вполне довольны своей жизнью. Многим наоборот очень нравится, что нет никакого риска и их охраняют. Тут ухитрились наладить телевидение — есть в Кронштадте и своя радиотелекомпания, вот на ее базе и заработало. Электричество далеко не у всех, да и не стабильное, так развернули несколько видеосалонов, прямо как в 90 годы — только тут и просто телевизоры работают, сериалы гонят. Народ ходит…

— Так что поволноваться придется. Оно окупается — сбивает с меня задумчивость голос Кабановой.

— Ну я заметил, что вы обрадовались, когда мы за вами заявились…

— Еще бы не обрадоваться. Обещали утром приехать четверо сотрудников. Из них одна Юля отзвонилась, плакала, укусили ее. А остальные пропали бесследно, как в воду канули. В итоге явились вы, необещавший…

— Меня Сан Саныч напряг.

— Я помню…

Помолчали.

— Так что если хотите знать больше — придется соглашаться работать совместно.

— Что-то мне говорит, что выбора у меня особого нет?

— Выбор всегда есть — пожала плечами Кабанова.

— И если я откажусь?

— То вас повесят, расстреляют и утопят без права переписки. Ну значит пойдет другая команда.

— Что-то у вас вид недовольный.

— А с чего мне быть довольной? Это же не просто акция по зачистке территории ожидается. Тут все куда запутаннее и сложнее и там нужны не просто чистильщики, там думать надо будет, по-врачебному думать. Да еще и с прикладной военно-полевой психологией, причем не только нормальной, а… как бы это сказать-то? Некропсихологией.

— Психолог я извините никакой. Кроме институтского курса — шиш с маслом.

— У вас чутье есть. И пожалуй у вас единственного был внятный взаимный контакт с Мутабором.

— А Алик? Он же с ним постоянно?

— Да. И даже в шашки играют. Но контакта нет. Онли бизнес, как говорится.

— Мне кажется вы придаете слишком много значения случайности. Да и у меня тоже только бизнес и был. Мне — спасти свою шкурку, ему — заплатить по счетам моими руками.

— Тем не менее зафиксировано, что вы с ним шутили и он реагировал на ваши шутки адекватно. Особенно ценно — он тоже шутил. То же замечено было только в разговоре с вами и с вашим командиром. Но командир Охотничьей команды погиб, так что пока только один контактер — вы.

— Ну, а вы значит и такие данные собирали?

— Некролаборатория, так уж получилось работает и на разведку и под пристальным вниманием контрразведки. Раз так сложилось, глупо было не воспользоваться возможностями той и другой службы. К тому же неизвестно, что именно окажется крайне важным в дальнейшем. Как вы понимаете мануал к Мутабору не прилагается, нам все время приходится как по минному полю ходить, идут постоянные требования, чтобы мы относились к нему именно как к морфу, но мы убедились что такое отношение моментально выбьет из него остатки человеческого, а этого категорически не хочется допускать.

— Из чистого гуманизма?

— Да при чем здесь гуманизм? — искренне удивляется начальница некролаборатории.

— Тогда что?

— Чистая наука. Такое чудо попало в руки, уникальный объект для исследований, да еще впридачу с медобразованием в прошлом. Между прочим это его тоже поддерживает — он ощущает себя тоже работающим медиком. Иногда. Но при этом он еще и морф. Да мы и десятой части не получили еще от сотрудничества, потому терять его…

— Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Именно. Ладно, серьезный разговор будет завтра. Я хотела, чтобы вы были в курсе того, что я об этом думаю. Нам эта операция необходима. Считайте, что вы второй раз лезете меня выручать, чтобы получить еще более важные данные. То есть полезете, если согласитесь.

— Однако…