Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

Коттеджи производят впечатление крепостного комплекса. Единственно, что портит — распахнутые настежь здоровенные ворота. Выбитые изнутри страшной силы таранным ударом, покореженные, смятые, словно и не из толстого железа сделаны. Впрочем я толком не успеваю подумать — не мой ли знакомец так поздоровел, когда замечаю следы рубчатых колес БТР на воротах. Отсюда, значит, рванулись беглецы.

— Похоже некогда им было ворота отпирать — хмуро улыбается Сергей.

— Или не до того было, из БТР вылезать желающих не нашлось — замечает молчавший до того Енот.

Стоящий у ворот морячок из срочников, но с повязкой на руке, непреклонно замечает, что внутрь нам нельзя. Майор с лейтенантом даже обижаются на такое службистское рвение, но выкатившийся к воротам замначразведки Базы не лезет в бутылку, а вполне по-человечески объясняет, что и так народу набилось много, уже мешают друг другу. Сейчас заканчивают по своей части менты, разведка уже почти доломала оба сейфа, а вот когда они закончат, тут-то мы не торопясь и приступим. В итоге мы оказываемся в большом дворике, под навесом от солнца, что очень к месту. Шезлонги удобные, можно и отдохнуть. Правда, лейтенантик не советует брать газировку и минералку из холодильника, сославшись на то, что у некоторых шутников была привычка держать в холодильнике специально заряженную разной гадостью бутылочку для незваных гостей. Хотя на мой взгляд это и паранойя, но в итоге берем из кладовки пару коробок с бутылями и кайфуем от нежданого отдыха. Серега было собрался обойти по периметру, но и там казалась охрана — видать начальство тут не только в виде замначразведки. Ладно, посидим, нам особо спешить некуда, у майора кроме спецсредств со склада особых интересов нет, а на складе сейчас Ильяс, так что можно быть спокойным.

— Зря вы так секретничаете, лейтенант — вскользь замечает майор.

— Привычка — пожимает плечами попивающий из бутыля ярко-зеленую газировку человек из Некролаборатории.

— Ну да, ну да… Все-таки есть информация, строго секретная, а есть — несекретная. Все хранить в тайне — плохо кончается.

— Зато спокойнее — возражает невозмутимый лейтенантик — можно подумать вас иначе учили. Как ваши учителя, много рассказывали несекретного? Судя по возрасту вы воевавших в Отечественную явно застали?

— Я уже старый. Когда я учился, эти люди еще вовсю преподавали. Некоторые из них до 80-х годов даже активно работали, молодежи опыт передавали. В частности те, кто против немцев на БТ воевали и крови им пустили капитально, а сами живы остались. Их таланты заметили и правильно использовали. А еще те, которые Квантунскую армию распушили в момент. Посмотрел бы я на америкосов, которые попробовали бы повторить этот фокус. А еще были летчики, моряки, артиллеристы, саперы, связисты и много кто еще. Это все были не просто герои и умелые бойцы. Это были по немецким понятиям сверхчеловеки, до которых немецким сверхчеловекам семь верст раком и все в гору. Это мне была такая школа, что после нее на всяких руделей-хартманов-кариусов без смеха смотреть не могу. Сынки они против наших-то. Да еще брехливые к тому же. Собственно, по результату видно. Наши, кстати, подвигами конкретными особо не хвастали. Не принято было. Только по ходу дела иной раз на личный опыт ссылались. Как теперь видится, пересолили со скромностью и таинством. Люди-то потихоньку нюх потеряли, кто их предки были. Каких-то тупых неудачников выше наших пытаются поставить. Допрыгались.

— Значит, считаете — пересекретничали? — усмехается синеглазый.

— И перескромничались, да. Есть такое.

— Все же немцы были очень серьезным врагом — говорит лейтенант.