Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

Павел Александрович кивает и винтит к стоящему в готовности агрегату что-то небольшое, видимо ценное, очень уж он аккуратен в движениях. Прицел наверное, или как его там правильно называть — успеваю разглядеть черный резиновый наглазник. Кивает сам себе головой, потом велит сидящему у джипа крепышу:

— Капрал, взрыватель осколочный, заряд дальнобойный.

Тот начинает химичить с тушкой мины. Мне почему-то кажется, что в конце, примотав мешочки с допзарядом пороха, этот самый капрал впихивает вместо капсуля самый обыкновенный охотничий патрон.

— Юргент, связь?

Отрывается от нормальной рации крепкий парень в американском камуфле, чем-то на Вин Дизеля похожий и отвечает, что 'еще Славентий не развернулся'. Для меня все это лес темный, а то, что белобрысый здоровяк со свекольным цветом лица вот-вот может получить тепловой удар — это я понимаю. Павел Александрович что-то объясняет внимательно слушающим его парням, даже радист Юргент поближе уселся, судя по отдельным словам типа 'ориентир', они сейчас наводят свою мортиру мелкую на какой-то невидимый за лесом объект, а Славентий этот видно корректировщик, что ли. Странно, куда они второй миномет дели? Ладно, отрывать их от дела не стоит, но и лезть самому в чужую команду не дело.

Подхожу поближе, аккуратно привлекаю к себе внимание командира и тактично докладаю, что как бы чего не вышло со служивым. Павел Александрович досадливо морщится, потом спрашивает — умею ли я справляться с тепловым ударом. Отвечаю по-прежнему максимально деликатно, что это еще не тепловой удар. Но минут через пятнадцать парня можно будет рисовать как рекламу 'пиво-раки', причем совсем не в виде пива, а борьба с гипертермией — это вообще-то хлеб педиатра и, конечно, в этом я разбираюсь.

Договорить он мне не дает, разрешает делать что надо с потерпевшим. Только не выходить из охраняемого участка — часть приехавших к миномету не подпущена вовсе. Сидит по краям луга, сторожит и охраняет.

Детину краснолицего, оказывается, кличут Малышом, и он не настроен подвергаться медицинскому насилию. Но приказ даже не Павла Александровича, а того парня, что в расчете постарше, слушает и покорно идет рядом со мной, бубня свое видимо привычное:

— А я и не перегрелся, это все фигня, а я бы лучше послушал…

Устраиваемся рядом с караульным. В теньке, благо и ручеек с прозрачной звонкой водичкой рядом — тут ручейков таких много. Даже поверхностный осмотр подтверждает — перегрелся парень — и одышка у него есть и сердечко частит — пульс хоть и частый, а слабый, да еще и признается, что да, кюхельбекерно ему. И подташнивает его. Ну дело знакомое, потому для начала он снимает с себя бронежилет, расстегивает свою амуницию и я намочив в холодной водичке несколько медицинских салфеток прилаживаю пару из них ему на запястья, одну на затылок и шею, он морщится от стекающей по спине воде, оставшейся протираю ему лицо и грудь.

— Терпи казак, атаманом будешь! Вода не родниковая, не простынешь. Посиди маленько, охолонись. Я вот тебе еще волосы намочу — минут через пять легче станет гораздо, так что настреляешься еще. Берцы сними, держать ноги в ручье пожалуй и не стоит, а без обувки посидеть чуток — полезно.

Малыш продолжает бурчать свое всякое, но я оставляю его и иду к миномету.