Мы из розыска…

— Вы не ошибаетесь? — быстро, стараясь опередить Морозова, вкрадчиво спросил Утехин, хотя понятия не имел, кто такая Линда.

— Не ошибаюсь. Я к ней в восьмой заходила незадолго до посадки, а когда посадка, сами понимаете… Интересно, чем это она могла заинтересовать уголовный розыск? Тут какая-то ошибка.

— Разберемся. — Андрей взял у женщины ключ. — Расписку писать?

— Да ну вас, милиции еще не верить…

— У нас к вам просьба, — сказал Морозов. — Никому о нашем пребывании в поезде ни слова. Хорошо? — И, не дожидаясь ответа, толкнул в бок Утехина, что должно было означать: «Пошли!»

Утехин пробирался впереди, открывая запертые на время посадки двери тамбуров. Стараясь не отставать от него, шел Морозов. Поезд, набиравший скорость, заметно покачивало. В тамбуре, свободном от случайных зевак, курильщиков, обслуживающего персонала, они остановились и, не сговариваясь, достали курево.

— Я чего думаю, — нерешительно произнес Олег, — надо определиться с уликами… Знаешь, мое мнение такое — одного рисунка маловато… Доказательств — ноль целых хрен десятых… Денег пиленовских мы скорее всего не найдем, украденный у него паспорт, наверное, выброшен… Что же остается?..

Андрей стоял, прислонившись к грязноватой стене тамбура, и жадно курил. То, о чем говорил сейчас Морозов, уже неоднократно в течение ночи приходило и ему в голову, но ответа он не находил… Не было у него никакой уверенности в том, что идут они по правильному пути, что преступник находится в поезде… Ах, как могли помочь своей информацией ребята с вычислительного центра, но «прокрутить» пальчики через машину они не успели… Иначе бы Мельник уже давно бы сообщил… А так очень похоже, что тянут они «пустышку», но, как бы там ни было, тянуть ее надо до конца… Знать, что сделали все, что могли!

Андрей, прижавшись боком к стене тамбура, ощутил какой-то неудобный предмет, лежащий в кармане. Он помял пальцами плащ, пытаясь определить через одежду, что там лежит… В кармане было нечто округлое, какой-то непонятной формы. Задрав полу, он залез в пиджак и выволок на свет божий шахматную фигурку. Оказывается, еще вчера вечером он машинально положил в карман деревянного короля.

— Талисман? — удивился Морозов. — Веришь, что ль?

— Верю… — тихо подтвердил Утехин, размышляя о чем-то своем. Он поднял голову, посмотрел на Олега, и во взгляде его сквозили то ли тоска и неуверенность, то ли сомнения.

Поезд набрал скорость. За окном уже не проплывали, а стремительно проскакивали московские окраины. В мелькавших за стеклами домах стало больше зажженных окон — москвичи просыпались, начинался новый день.

— Мы забыли про шампанское… — задумчиво произнес Андрей. — Бутылка исчезла с места происшествия, ты говорил, что не было ее и в квартире, где лежал голый алкаш…

— Думаешь, она где-то здесь?

— По крайней мере, сейчас это практически единственная зацепка…

В тамбуре воцарилась тишина. Спешить не хотелось. Надо было подумать, в последний раз собраться с мыслями, взвесить все «за» и «против»…

— Докурил? — резко прервал размышления Утехин. — Или поедем до Риги?

Морозов с жалостью швырнул недокуренную папиросу в ржавое ведро в углу тамбура.

— Где будем искать?

— Сейчас, в самом начале пути, идет проверка билетов. Ты идешь через вагоны первым, а я задерживаюсь в конце, у купе проводника. Смотри внимательно, кто находится в вагоне. Двери пока в купе распахнуты…

Утехин сделал жест, предостерегающий Олега от возможных поспешных возражений.

— Ищем не только Залихватову или Каина-Кайминя, которого в лицо не знаем, но и на всякий случай поглядываем на бутылки. Особое внимание на столы, углы в коридоре, мусоросборники.

— По вагонам? — Олег решительно шагнул к двери тамбура…

…Все шло по плану. Во всех вагонах повторялась одна и та же сцена. Купе, приветливо распахнувшие двери, ждали проводников. Пассажиры времени даром не теряли — раскладывали вещи, стелили постели, пытаясь восполнить недобранные за ночь часы сна. Кое-кто готовился к первому завтраку, раскладывая на газетах отварную курятину, колбасу, нарезанный толстыми кусками хлеб. Доносилось и позвякивание бутылок.

Сотрудники пробирались по вагонам, мгновенно реагировали на звук и постукивание стекла: стаканов, разнокалиберных бутылок, но все это было совсем не то, что надо. Минеральная, кефир, «Буратино», «Жигулевское», «Пепси-кола», «Тархун». В глазах пестрело от наклеек. Лица пассажиров сливались в одно, а никого похожего на Залихватову не было. Двигаться в проходах вагонов стало трудно. Ожидая окончания поездной суеты, пассажиры, не успевшие еще перезнакомиться с попутчиками, выходили в коридор и с многозначительным вниманием вглядывались в темные окна, за которыми мелькали перелески и первые подмосковные деревеньки.

— Больше не могу! — выдохнул Олег, едва добравшись до спасительного тамбура девятого вагона. — Давай передохнем?

— Ладно, — согласился Утехин. — Пяток минут. Не больше…