My Joy (СИ)

Прервав самого себя и отругав последними словами, Доминик прислушался, и ровно в этот момент Мэттью открыл тяжёлую дверь, впуская своего брата в дом. Они тихо переговаривались в коридоре, и единственное, что получилось уловить – это заветную фразу «ну тогда я пошёл», и последующий хлопок, свидетельствующий о том, что они снова остались одни. Как Беллами и говорил, Пол не спешил уделять слишком много внимания своему брату, спрашивая о том, ел ли он, сделал ли домашнее задание и нужно ли что-нибудь ещё.

– Он ушёл, – Мэттью скользнул в гостиную. – Я даже не сомневался, что он не зайдёт, хоть я и не делал никаких попыток его выпроводить. Но его можно понять, – он сел рядом, выдерживая теперь почтительную дистанцию, словно десятью минутами ранее ничего не было, – у него своя семья, а я для него небольшая, но всё же требующая к себе внимания обуза.

– Не говори так, Мэттью, – Доминик хотел звучать твёрдо, но интонация вышла едва ли не просящей.

– У меня есть мама, – уверенность будто бы перекочевала к Беллами, и он добавил к своим словам серьёзный взгляд из-под чёлки, упавшей ему на глаза. – И вы.

***

Ближе к восьми Доминик всё-таки собрался домой, обуваясь в прихожей и пытаясь не смотреть на Мэттью, потому что тот, казалось, не собирался его и вовсе отпускать восвояси. Ещё несколько минут и, кажется, он предложил бы учителю остаться на ночь, но это было бы и вовсе дико, особенно учитывая то, что творилось у Ховарда в голове.

– Мне можно будет увидеть вас завтра?

Доминик застыл, так и не решившись повернуть ручку двери. Этот ребёнок пытался отнять у него всё свободное время, но Ховард удивился не этому, а тому, что был не против позволить это сделать. Все его времяпрепровождение на выходных напоминало рутину какой-нибудь домохозяйки, сидящей дома с детьми, только вместо оных у Доминика был Беллами, требующий к себе всё больше и больше внимания, но всеми силами пытающийся это скрыть.

– Хочешь куда-нибудь сходить? – Доминик и сам знал, что не смог бы ему отказать, даже если бы захотел. Но он не хотел.

– Как вы развлекались раньше? Ну, вы знаете…

Мэттью прервался, и Доминик додумал его вопрос самостоятельно, пытаясь вспомнить, как организовывал свой досуг в разные отрезки времени – в пятнадцать, в двадцать и в двадцать пять. А дальнейшие события всегда крутились вокруг Джима – они прожили вместе десять лет.

– В пятнадцать я подружился с одной замечательной девочкой, – Доминик улыбнулся, вспоминая, какой застенчивой была Хейли, когда их познакомили родители в день Пасхи, и та сидела рядом с ним за столом, пытаясь слиться со скатертью, что у неё вполне получалось из-за того, как она побледнела. – Мы были ровесниками, и уже через пару месяцев не расставались ни на день, постоянно влипая в какие-нибудь нелепые ситуации. Мы любили проводить время на природе – рядом с моим домом была речка.

Они так и стояли в тёмной прихожей – Доминик, держащий ручку двери, и Мэттью, слушающий внимательно, и его лицо было видно не очень хорошо, но свет из гостиной очерчивал его худой силуэт.

– Мы купались и загорали, пару раз угоняли машину моего отца… – Доминик замолчал, когда Беллами рассмеялся тихо, так очаровательно и мягко. – А потом незаметно закончилась школа, и мы разбежались, поступив в разные университеты, где я уже обеспечивал себя не таким невинным досугом.

Доминик глянул в лицо Мэттью, а тот ответил ему хитрым взглядом, который было видно даже в темноте прихожей.

– Но на этом наша дружба с Хейли не закончилась, и мы продолжали видеться довольно часто. Мы знакомы с ней, в общей сложности, двадцать лет, – Доминик понял, что отвлёкся от заданного вопроса и нахмурился, вспоминая хоть что-нибудь приличное из своей студенческой жизни, что можно было рассказать Мэттью. – В институте я с одногруппниками часто бывал в музее современного искусства, в центральной библиотеке и прочих скучнейших местах – таких же занудных, как и я.

– Вы не занудный, – Мэттью подошёл ближе и накрыл своей ладонью руку Доминика. – До завтра, сэр.

Бездумно кивая, Доминик нажал на ручку двери и открыл её, ощущая почти физически то, как близко стоит Беллами.

– Я заеду за тобой в полдень, – сказал он, получая в ответ лишь кивок.

Выскальзывая на улицу, он опасливо посмотрел по сторонам, радуясь тому, что не слишком поздний вечер уже натянул над городом тёмную зимнюю простыню, покрывающую и Доминика заодно. Он сел в машину и выдохнул с таким наслаждением, словно у него не было возможности это сделать последние несколько часов, и в этом была бы доля правды – рядом с Мэттью дыхание часто подводило его, заставляя забывать не только то, как насыщать лёгкие кислородом, но и запуская сердцебиение в бешеном темпе.