Мы, кто катит этот мир

Она не успела ни подумать, ни ответить, как сильная рука сжала ее ладонь, вторая коснулась талии. Оставалось лишь подчиниться настойчивому кавалеру. Под звуки божественной мелодии тот вывел ее на средину зала, увлек, закружил. Секунда, мгновение, несколько па и все отошло на задний план. Это был танец, а танец – ее стихия. Она снова жила движением, совсем, как и тогда на проплывающей над землей сцене. Все исчезло, все смешалось, во всем мире остались лишь двое, она и ее кавалер.

Мир перестал существовать, как и десятки глаз, что были прикованы к удивительной паре. Она не заметила, как повинуясь жесту хозяйки, оркестр перестал играть, как танцоры разошлись, как они остались единственными, кто кружил в абсолютной тишине. Они парили над паркетом, не касаясь ногами пола, они танцевали, но вот кавалер не выдержал темпа. Поскользнулся и упал, растянувшись среди зала. Она же будто очнулась. Огляделась. Увидела зрителей, почувствовала взгляды, множество взглядов, среди них и его взгляд, тот самый, обжигающий. Бросилась на лестницу, взлетела на второй этаж и умчалась в комнатку, что в дальнем конце коридора. Упала на кровать, тяжело дыша, все еще слыша несмолкающие аплодисменты доносившиеся снизу…

– Ты что это себе позволяешь? – хозяйка нависала над ней и шипела, переполняемая злостью. Достаточно немного прикрыть глаза и можно запросто увидеть змею, что покачивается, готовая броситься в любой момент. Кобру, правда, облаченную в бархат и золото. – Забыла кто ты и кто я? Так я тебе быстро напомню!

На крик примчался управляющий. Пробежка полностью вымотала толстяка. Он задыхался. Понимая, что сердце может не выдержать нагрузки, он затравленно огляделся, нащупал спинку кресла, схватился за нее мертвой хваткой, попытался что-то сказать, но не смог. В результате просто склонил голову, приготовился слушать.

– Сам явился? Отлично! Значит так, сегодня же, в это самое мгновение забираешь эту зазнавшуюся девчонку и определяешь ее на самый трудный участок. Повторяю, самый трудный! Все! Больше никаких работ в доме, только плантации. На жару, туда, где сложнее всего, – хозяйка отвернулась, посыпая ковры яркими искрами злобы, того и гляди пожар начнется. Подбежала к двери, вернулась обратно. Протянула руку, сняла, скорее, сорвала, маску с лица служанки. Повернулась к толстяку. – Только не пытайся меня обмануть, чтоб никаких поблажек, пусть на своей шкуре прочувствует, что случается с теми, у кого хватает наглости мне перечить. Я все сказала, убрать ее с моих глаз!

Глава 6

Она с трудом распрямилась. Ощущение, будто на каждом плече по тяжеленному мешку, а ведь это только начало! Взглянула на восток, туда, где раскаленный диск безжалостного тропического солнца приподнялся над лишенной деревьев равниной. Висел он низко над горизонтом, чуть заметно покачиваясь в восходящих потоках, но уже обжигал, заливал жаром и без того практически полностью выгоревшие окрестности.

Вокруг, куда ни глянь, сгорбленные фигуры. Рабочие. На их блестящей от пота коже играли блики утреннего светила, отражались, преломлялись, создавая яркую, цветную, но ничуть не радостную атмосферу.

Пышущее жаром солнце на небосводе, раскаленный воздух над раскаленной землей. Ад, воплощение ада на земле. Грешники безгрешные гнущие спины вымаливают прощение за преступления, которых не совершали, работают, не решаясь разогнуться, а вокруг одно сплошное спокойствие, ни дуновения ветерка, ни шелеста листвы, ни покачивания длинных жестких листьев тростника.

– Работать, хорошо работать, не лениться! – визгливый голос разогнал тишину утреннего поля.

На очищенную от зарослей прямоугольную площадку стремительной походкой вышел высокий и неимоверно худой субъект с пустыми бесцветными глазами. Несмотря на жару, на нем был плотный черный костюм, застегнутый на все пуговицы. Особого колорита добавляла оригинальная конструкция, прикрывающая голову, украшенную жидкими волосами. Опираясь на металлический «ошейник» тонкими спицами, над ней покачивался небольшой зонтик. Пожалуй, полезная вещь в жару, вот только черный он, как и все одеяние странного человека.

Худой медленно обернулся, огляделся, заметил неподвижно стоящего у огромной корзины старика, затопал ногами, пригрозил тому кулаком. Пожалуй, его вид и поведение вызвало бы искреннюю улыбку на лицах присутствующих, вот только массивная рукоятка кнута в руке да два пистолета за поясом не давали шанса веселью.

Старик вздрогнул, схватился за ручки и волоком потащил тяжелую ношу к ближайшей куче сваленных просто на землю стеблей тростника. Остановился, вытер ладонью пот, напрягся, пытаясь выгрузить содержимое неподъемной корзины. Человеку с черным зонтом над головой показалось, что тот не слишком резво бросился выполнять его распоряжение. Замахнулся. Полоска узловатой кожи описала правильную дугу в воздухе. Раздался звук, напоминающий выстрел. Мгновение и орудие пыток настигло свою жертву. Несчастный упал на бок, схватился рукой за сердце и принялся часто дышать.

– Работать, я сказал! – худой снова замахнулся.