Мы любили (СИ)

Дом оказался доведённым до полного опустошения. Даже мамин салат для здоровья, который и сама-то она поглощала, исключительно состроив героически-стоическую рожицу, подъели. В холодильнике наблюдалась откровенная пустота, разбавленная баночкой йогурта, полупустой коробкой с соком и остатками торта. Я полезла проверять овощной ящик. Картошка, к счастью, ещё была. Я вручила Серёжке нож и попросила помогать.

— Ну, так и что она тебе сказала? — через некоторое время спросил Сергей.

Я повторила, что ничего.

— На тебе лица не было, — объяснил он.

И тогда я зажмурилась и будто шагнула в ледяную воду.

— Я влезла в твои икс-файлы.

Он помолчал, потом очень спокойно спросил:

— И что же ты такого навоображала по этому поводу, Принцесса?

Меня скрутило от неловкости, потому что я и в самом деле чего только не напридумывала. Даже самой себе признаваться неловко, как ему-то вываливать? Он хмыкнул.

— Ну, ладно. Сначала ты решила, что я её трахаю за денежку. Потом — что по вселенской неземной любви. Потом ты вообразила, что я работаю чем-то вроде бессловесного мяса для жёсткого порно. Что ещё? Нет, мне правда интересно!

Я сидела, опустив голову, и еле шевелила ножом.

— Не надо было совать нос, куда не просили! — сердито сказал он. — Я у неё действительно работал. Только сторожем. Дом охранял, пока она ездила за границу по делам. Обнаглел, спал в её спальне. А когда она неожиданно вернулась и застукала меня, то сняла вот такую плату за нахальство.

— А зачем на камеру? — не сдавалась я.

— На память, — буркнул Серёжка.

— А сейчас что ей надо?

Серёжка замялся.

— Мы были любовниками. Долго.

— Извращенка она, — разозлилась я. — Что, взрослых мужиков совсем нету что ли?

Сергей вздохнул и с заметным удивлением в голосе произнёс:

— По-моему, она меня любит…

— А ты, сам, — продолжала злиться я.

— Ну, — затруднился Серёжка. — Я к ней очень хорошо отношусь. Я ей благодарен.

— За что? Что изнасиловала тебя?

Серёжка засмеялся.

— Дурочка ты, куэрида. Я ей благодарен уже за то, что мне не пришлось прибегать к услугам всяких… ла трола… ну… вроде Наташки твоей.

— А надо было? Прибегать? — спросила я.

— Видишь ли, гатита, — сказал он противным наставительным тоном. — Мужчины устроены таким образом, что, начиная с определённого момента, им нужна партнёрша для секса. Если они хотят быть действительно мужчинами, а не ручниками-надомниками, к примеру.

Я разозлилась до крайности. Из-за этого тона в основном.

— Фиг с ними, с мужчинами, — сказала я. — Меня интересуешь ты. Где ты был, когда я тебя искала? И почему твои вещи оказались у этой кошки?

Теперь настала его очередь опускать голову.

— Я прозевал, когда ты уехала. А потом мне сказали, что уехала наверно на праздник к Корнеевым. Я рассердился. А она позвала.

Я ждала.

— А потом мне позвонил Евген и спросил, не мог ли я привезти тебя к ним в гости. И я всё понял. Я стал звонить тебе, а ты не отвечала.

Больше он ничего не стал говорить. Ну, в общем, можно было представить, как развивались события. Его кроссовки, к примеру, выглядели так, будто в них, по меньшей мере, тонули. Где-нибудь посреди Атлантики.

— А позвонить в дверь ты не мог? — спросила я.

— Не мог почему-то…

— Это ведь она сказала, что я поехала к Евгену?

— Она сказала — наверное.

— А ты поверил!

— Прости, куэрида.

Я схватила начищенную картошку и стала её мыть, резать и бросать в кастрюлю. Я не знала, как мне реагировать. Я была зла. Я боялась этой холёной кошки. Я хотела, чтобы человек, который сейчас сидел за моей спиной и что-то там мямлил, был мой.

— Что? — хмуро переспросила я, поворачиваясь к нему.

— Она просила передать тебе, что ты красивая девочка.

Я взорвалась.

— Если ещё раз, — сдавленным от злобы голосом сказала я, — услышу про эту глянцевую кошку, я тебя задушу!

Он помолчал и вдруг заявил:

— А знаешь, что происходит, куэрида? По-моему, ты меня ревнуешь!

Я стремительно развернулась. У него был такой самодовольный вид! Я скомкала полотенце, которым только что вытирала руки, и запустила ему в физиономию. Он ловко уклонился, а потом сполз с табуртки и медленно, глядя мне в глаза, двинулся ко мне.

— Не подходи, — сказала я. — Не делай этого.

Но останавливать было бесполезно. Я попыталась ускользнуть, но он меня поймал.

— Полинка, вида миа, прости. Я правда ни в чём не виноват. Я хочу быть с тобой.

И он снова полез целоваться. У него были горячие руки. Они буквально обжигали мою спину. Серёжка сильно прижимал меня к себе и целовал с таким явным наслаждением, что я потихоньку расслабилась и перестала дёргаться при одном только воспоминании о том, как распахиваю дверь, а там — эта женщина.