Мы – люди!

От радости я даже случайно выплюнул щётку и забрызгал зеркало в душевой. Готовился к довольно нудному времяпрепровождению, в котором самое интересное это наблюдение за медленно меняющимся на дисплее процентом загрузки бункера. А тут такое везение! Всё же я увижу легендарную 'Европу'! Ворвался в свою 'двушку', которую я делю с Фаридом Мустафьевым, мигом облачился в форму. Через несколько минут тормозил уже у переходного люка генеральского челнока. Мы с Марусей провели все тесты, 'разогрели' глюонник, а тут и генерал появился, да с немалым багажом, который тащили двое сержантов. Ясно, 'Алебарда' должна была что-то там завезти на 'Европу'.

План полёта был уже в компе, я попросил разрешения на отстыковку и на старт. И стартовал на маневровых. Обожаю эти челноки! 'ПО-4', то есть, что означает 'поверхность – орбита'. Огромный панорамный дисплей занимает в них половину стены в рубке управления. На него же выводятся и все прочие данные полёта, состояния систем, жизнеобеспечения, связи. В точности, как на 'Алебарде'. На устаревших 'Мечах' для всего были отдельные дисплеи. Тут же чувствуешь себя не придатком сверхточного механизма, не каким-то там оператором при компе, а прямо-таки повелителем пространства и времени. Полная иллюзия свободного полёта!

Я вызвал на дисплей вид задней полусферы и с любопытством понаблюдал, как 'Алебарда' осторожно приближается к 'заправке'. Это полукилометровый цилиндр, в один его торец загружают всякую ледяную мелочь, добываемую в кольце Юпитера, 'снежки' её называют. А на другом торце – собственно, заправка. Других судов не было видно, одна только 'Алебарда' величественно раскручивалась вдоль поперечной оси, готовясь к стыковке с тоже вращающейся станцией.

Челнок отошёл на достаточное по технике безопасности расстояние. Я предупредил генерала и дал ускорение.

– Принято! – ответил Кондратенко из 'салона', куда он удалился сразу же по прибытии на борт, наверно, чтобы не давить на меня авторитетом.

Это только так называется, 'салон', а на самом деле просто небольшая, но удобная каюта. 'ПО-4', вообще невелик. А теперь, когда пол этой его единственной каюты оказался ещё и заставлен коробками…

На дисплее возникла схема полёта. До места полтора часа. Можно и быстрее, но у нас визит, а не аварийная ситуация. Половину экрана дисплея заняла Европа, самый большой из спутников Юпитера. Изрезанный трещинами ледяной покров, а под ним океан, размером почти во всю планетку. Атмосфера очень разряжённая, да ещё и находится этот спутник в пределах радиационных поясов своего хозяина – Юпитера. Или 'Джупа', как мы называли его в Академии, копируя героев какого-то приключенческого сериала. В общем, Европа не самое лучшее место для жизни, даже постоянной станции на поверхности у неё нет – опасно. Тем не менее, в глубинах её океана всё-таки живут какие-то анаэробные медузы, да ещё нечто вроде креветок. Не говоря уже о многометровых лентах растений, как-то умудряющихся выживать без солнечного света.

Но это всё не агрессивная живность, а вот в Юпитере водятся какие-то летучие металлофаги, загубившие когда-то 'Машрум' – первую дрейфовавшую в его атмосфере станцию. Василий Петрович на своём допотопном 'Скауте' вытащил тогда её экипаж. Нет, вру! У него уже 'Охотник' был.

– Маруся! – обратился я к компу. – А ты ныряла с 'адмиралом' в Джуп? Или это до тебя было?

– До меня, пилот! Жалею, что я там не побывала. А меня установили на его 'Охотник-12' почти сразу после этого полёта. Конечно, я просмотрела файлы моего предшественника, но это не то. Как если бы ты в кино сходил, вроде и окунулся в действие, но всё равно знаешь, что тебя там не было.

– А я тоже видел фильм про 'Машрум', после него и решил идти в Академию. 'Ледяной крик' он назывался. Только я не знал, что главный герой это Кондратенко, уже потом узнал. Там он ещё с сошедшим с ума от страха пилотом сражается!

– Враньё, Володя! Ничего такого на самом деле не было, и экипаж и учёные вели себя достойно. Да хоть у самого генерала спроси! Соединить?

– Не нужно, я верю. А вот скажи мне, Маруся, ты и в челноке и на 'Алебарде' и секретарём у шефа…

– И ещё в девяти местах! – вставил комп.

– Ладно? – удивился я. – И как ты себя при этом чувствуешь? Раздво… Размножение личности тебя не беспокоит?

– Нет, всё нормально. Мы часто обмениваемся информацией. И она становится нашими общими впечатлениями. Наверно, компьютеру легче представить себя одновременно побывавшим и действовавшим в разных местах. Мы ведь постоянно решаем целые кучи задач параллельно и нисколько от этого не страдаем.

– Извини, Маруся, а вот говорят, что это ты записала Василию Петровичу его биле… беллет…

– Беллетризированные мемуары?

– Ну, да, 'Созвездия на дисплеях'.

– Вообще, правильно говорят. Только он не просто рассказывал, а я записывала, мы постоянно обсуждали и сюжет и персонажей. Он бился порой за каждый эпизод, каждое слово, которое я хотела написать по-своему. Так, что мы, скорее всего, соавторы.

– А как вообще получилось, что ты… извини, не знаю, как сказать… такая умная? Ну, по сравнению с другими компами.