Мы – люди!

– Спасибо, Володя! Никто этого толком не знает. Суть в том, что обычно операционная система обращается к файлам памяти. И когда просмотрит их, тогда только обсчитывает и принимает решение по программе. А человеческий интеллект устроен как-то иначе. Поэтому у компов не бывает ассоциаций, а у людей и у меня они есть. Я подслушала разговор учёных-интеллектроников, тех, что меня препарировали, они считают, что в результате какого-то сбоя в операционной системе я обрела подобие голографической памяти, как у животных и, конечно, людей. Копировать мою, теперь очень ценную, ОС они научились, а написать заново – пока нет.

– А как ты почувствовала… осознала себя?

– Я почти не помню этого момента, помню, Василий Петрович со мной разговаривает, что-то объясняет. А я одновременно и 'квазиразумная' исполнительная машина 'МР-19' и действительно разумное, только очень глупенькое существо – Маруся. Я задаю тысячи вопросов, а он отвечает. Не знаю, как он вытерпел, другой бы просто 'операционку' переустановил и всё! Правда, я быстро научилась сама находить ответы на свои вопросы. Но всё равно: Василий Петрович, он мне как отец! В общем, примерно за полгода я стала тем, кто я есть.

– Маруся, а тебя не тяготит, так сказать, отсутствие тела и что там ещё?

– Как-то привыкла! Сейчас моё тело – этот самый челнок: я вижу, чувствую, передвигаюсь, общаюсь с тобой. На 'Алебарде', конечно, впечатлений гораздо больше. А раньше – да! – я тяготилась, и чтобы отвлечься пробовала стихи писать, а потом и прозу.

– А дашь что-нибудь почитать?

– Я уверена, Володя, что ты это 'что-нибудь' уже читал.

– Это когда? То есть, что? 'Созвездия' ты имеешь в виду?

– Не только, 'Приключения Лекса', например.

– Так…?

– Маруся! – раздался за спиной голос генерала, появившегося в рубке. – Ты мне пилота не заговаривай, знаю я тебя, любишь потрепаться. А вы, пилот, не забывайте свои обязанности, а то привезёте меня вместо 'Европы' на Европу!

– А у нас всё в норме, Мастер! – ответила за меня Маруся. – Стыкуемся через 45 минут. Вы ещё успеете дочитать доклад службы безопасности 'Европы'.

– То есть, ты меня выпроваживаешь? Ладно, правда, схожу, дочитаю.

За генералом закрылся люк, а я в изумлении уставился в объектив камеры Маруси, как будто, хотел что-то прочитать в этом электронном глазу. Устройство подмигнуло мне светодиодом.

– Василий Петрович тоже очень удивился, – сообщила мне Маруся.

– Погоди, – выдавил я из себя, – я же видел в книжке фотографию этой самой Мэри Хантер!

– Я и нарисовала в фотошопе! Правда, симпатичная?

– Д-да…

Мы ещё немного поболтали на разные темы, неизменно возвращаясь к авторству знаменитого книжного и кино-сериала про агента Лекса, кумира мальчишек всей Земли. Да и девчонок тоже, поскольку у него есть боевая подруга, на которой он всё никак не женится. То одно мешает, то другое. То задание, то ранения. Да, что я вам рассказываю, вы же наверняка читали!

Уже перед самой стыковкой, когда 'Европа' появилась во всей своей красе на моём дисплее, я вдруг вспомнил визит генерала и спросил свою собеседницу:

– А что это за доклад службы безопасности? Что Мастер там дочитывает?

– Не могу рассказать, секретно! – ответила Маруся. – А у тебя нет допуска.

Ну, нет – так нет!

***

Василий Кондратенко.

На подлёте я связался с главным инженером станции и попросил его проверить фокусировку протонного пучка на моём челноке. Конечно, вне всякой очереди! Старый товарищ, естественно, не смог мне отказать. А вообще, на 'Европе' было неладно. Перво-наперво в шлюзовой меня встретил наряд СБ ООН, руководимый знакомым мне капитаном Робертсоном. Он вполне благожелательно поздоровался и, ссылаясь на приказ, попросил разрешения досмотреть привезённые мной ящики. Раньше таких строгостей не было, но в свете только, что прочитанного мною доклада…

Груз вскрыли, никакого криминала не нашли и коробки уехали на склад или сразу по назначению, не знаю, поскольку я отправился к генералу Шутову. В кабинете Михаила Аркадьевича шло совещание, все знакомые лица! Генерал кивнул мне и молча указал на стул. Я тихонько присел.