Мы (ЛП)

Моя ладонь сама собой упирается в стену, а сердечный ритм начинает разгон. Почему мне звонит его самый нелюбимый коллега?

– Час назад Каннингу стало плохо, – говорит Дэнтон, и из моих легких уходит весь кислород. – Мы пытались сразу до вас дозвониться, но пока ждали на линии, приехала «скорая», и я отключился.

Час назад? Скорая?? В мое горло впивается ужас, в животе разливается страх, и я понимаю, что меня сейчас вывернет на белоснежный сверкающий пол.

– Что с ним? – срываюсь я. – Где он сейчас?

Я слышу за спиной шорох. Потом чуть не подпрыгиваю на метр – рядом появляется Блейк. На его физиономии отпечаталось беспокойство, но я слишком испуган, чтобы на него отвлекаться.

– Мы только что приехали в больницу Святого Себастьяна. С ним сейчас врачи «скорой». В последний раз, когда мы их спрашивали, он был еще без сознания.

Без сознания?

Мои пальцы внезапно слабеют. Трубка выскальзывает из них и, повиснув на длинном шнуре, качается, будто маятник, и бьется о стену. Я смутно осознаю, что ее подхватывает чья-то большая рука. Грубый голос спрашивает о чем-то… не знаю, о чем. Бешеный стук пульса в ушах – это все, что я слышу.

Джейми без сознания. Без сознания. Что, черт побери, это значит? Почему он не приходит в себя?

Из моего горла исторгается мучительный хрип. Я бросаюсь за дверь, перед глазами – размытый панический мрак. Я даже не знаю, куда ведут меня ноги. Просто бегу, спотыкаясь, к ближайшему выходу.

Мне нужно в больницу. Проклятье, я даже не знаю, где этот Святой Себастьян. Если я попробую вбить его в приложение с картой, то скорее всего разобью телефон. С моими руками что-то не то – они трясутся, зудят и раз за разом промахиваются мимо дверной ручки.

– Весли, – доносится откуда-то издалека.

Я наконец-то попадаю по ручке, и ебучая дверь открывается.

– Райан.

Мое имя проникает в окруживший меня, будто щит, кошмарный туман. Меня зовет Райаном только отец. У меня еще в детстве выработался рефлекс – стоило мне услышать эти два сказанных командирским голосом слога, и я вытягивался в струну. Мое лицо дергается вверх, и я вижу, что ко мне бежит Блейк. Даже в своем нынешнем состоянии я понимаю: бегать Блейку нельзя.

– Твое колено, – кое-как удается вымолвить мне.

Он притормаживает передо мной.

– Мое колено в порядке. Да, из-за него мне пока не выйти на лед, но оно не настолько раздолбано, чтобы позволить тебе разбиться в лепешку.

Я моргаю. Серьезно, я сейчас не могу распутывать смысл его слов.

– Я отвезу тебя в больницу, – уточняет он.

Я слабо возражаю.

– Нет…

– Все равно левая нога мне для этого не нужна, – говорит он непререкаемым тоном. – Ты сейчас не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

Блейк, наверное, прав. Если я не состоянии открыть чертову дверь, то что говорить об управлении транспортным средством. В моем подсознании срабатывает тревожный звонок. Блейка нельзя брать в больницу. Когда он увидит, как я веду себя с Джейми, то… сразу поймет.

Но черт побери… с Джейми беда. Мне надо в больницу, и Блейк – мой единственный шанс добраться туда, не сбив по пути несколько пешеходов.

Я не противлюсь, когда он берет меня за предплечье и тянет от двери за собой. Внезапно я понимаю, что рвался к аварийному выходу, который ведет совсем не в ту зону стоянки, куда мне надо попасть.

Блейк доводит меня до лифта. Пока мы спускаемся на подземный этаж, ни один из нас не произносит ни слова. Потом вместо того, чтобы взять мой внедорожник, Блейк заталкивает меня в свой черный «хаммер», садится за руль, и машина с визгом срывается с места.

– Парень по телефону сказал, что у Джей-бомба высокая температура и боль в животе, – тихим голосом сообщает Блейк. – Он отключился еще до того, как приехала «скорая». И пока не приходит в себя.

Желчь обжигает мне горло. И это, по его мнению, ободряющий разговор? Я теперь сам готов отключиться: при мысли о том, что Джейми сейчас без сознания, что он болен и совершенно один, мой мир начинает мутнеть. Я даже не вижу дороги. Все чернеет, расплывается, исчезает.

– Весли, – резко говорит Блейк.

Моя голова дергается вверх.

– Дыши, – командует он.

Я делаю медленный вдох, но в воздухе словно нет кислорода. Вдохнуть удалось только страх. Не знаю, как у Блейка это выходит, но его «хаммер» несется по пробкам, словно на дороге вообще нет машин. Когда мы сели в его монструозный автомобиль, навигатор сказал, что пункт нашего назначения в двадцать пяти минутах езды. Мы добираемся за шестнадцать.

Как только перед нами раздвигаются двери больницы, паника возвращается. В большой приемной толпа, лица со свистом проносятся мимо, пока я бегу к сестринскому посту и хлопаю обеими руками о стойку.

– Джейми Каннинг!

Рыжеволосая медсестра, вздрогнув от моего вопля, смотрит на меня сквозь толстые линзы очков.

– Простите?

– Джейми Каннинг! – Я не могу сформулировать нормальное предложение. Только четыре пропитанных ужасом слога. Они и выстреливают из меня в третий раз. – Джейми Каннинг.

Блейк спокойным голосом заговаривает:

– Мы пришли к пациенту, которого зовут Джейми Каннинг. Он поступил около часа назад.