Мы лучше

– Можете успокаивать меня сколько угодно, но жить с этим не вам, а мне. Я вернусь на эту работу через неделю, может две, и мне придется помнить это, помнить всегда, чтобы не совершить подобных ошибок впредь! Мы всегда думаем о результате, но никак не о последствиях, а они, зачастую, могут отнимать одни жизни ради, якобы, сохранения других. Я вернусь, потому что должна нести ответственность, и сделать так, как будет правильным для людей.

– Зачем? Если это пойдет по статье «несчастный случай», то вы получите компенсацию и можете, помимо приличного отдыха, смело сменить, как отдел, так и саму работу. Все‑таки, это были ваши коллеги, даже друзья, зачем мучить себя и работать там, где все будет напоминать об этой трагедии? – Майя долго смотрела на Алана.

– Алан, не знаю, как вы, но лично я именно поэтому и хочу вернуться поскорее на работу. Чтобы помнить о том, что произошло, ведь чувство вины, оно, если вы не в курсе, очень сильное. К тому же, это один из способов почтить их память. От того, что я буду где‑то далеко, заниматься самобичеванием, ничего не изменится, я не так воспитана, если вас интересует и это. И если вы продолжите мне препятствовать делать хоть что‑то полезное, для всех нас особенно, мне придётся идти к начальству, с которым я в отличных отношениях, да, то самое, которое повыше вас, и уже поднимать другую тему. Я здесь из‑за протокола безопасности и сама иду навстречу, не надо усугублять. Вы поняли меня? – в ответ Алан лишь кивнул, а Майя встала и вышла из комнаты.

14

Ситуация, которая изначально предполагает слепую веру, даже обладая вариативностью истолкования, вопреки любому подтверждающему окружению и мнению со стороны, являлась для него самым сложным случаем в практике. Проверить слова человека используя факты не трудно, конкретные пути к доказательству которых, можно без проблем использовать в век технологии. Видеозаписи, аудиозаписи, цифровые подписи, отпечатки пальцев, сканирование лица и моторики, все это и ещё много другое могло дать очень многие ответы о месте и времени индивидуума, относительно доносимой его устами информацией, как способа подтверждения, так и ее опровержения. Если мнение из другого источника, будь то живое существо или точка хранения данных, не подтверждает слова доносчика, тем самым приходится принять наличие крайнего случая.

Крайний случай допускает давление, чтобы на корню отсеять возможную ложь. И вот встает непреодолимая задача. Объект, который утверждает об определении своих слов, как истины, не требует взамен чего‑то конкретного. Знания, коими он поделился, обладают категорически и беспрецедентно страшнейшим фактором развития дальнейшей истории людей. Проверить праведность и мотивы объекта невозможно, как минимум не используя скальпель и пилу – действие, которое крайне рискованно по причине неизвестности всего сокрытого в его памяти. Иных персон, способных подтвердить или опровергнуть возможную истину объекта, попросту не существует. Изначальное его место происхождения, как и физиологическая структура, лишает всей возможности провести силовой допрос, который способен был бы сломать ментальную защиту любого живого человека. Методом исключения, остается лишь проверка того самого места, являющегося для допрашиваемого существа домом.

Последний час Артур Конлон, объяснял причины того, почему работа Бенджамина должна быть возобновлена, особенно из‑за неимения иных вариантов.

– Мы можем сделать только хуже, – встревоженно парировал Бенджамин, – представьте, что машина заработает, и как нам тогда понять, кто придет сюда снова. Друг, враг или нечто такое, которого мы даже представить не можем.

– Это была цель вашей жизни Бенджамин. Вашими стараниями и упорством мы попали в это положение, вы знаете это. Какой была конечная цель дела вашей жизни? Привести одного индивидуума и распрощаться с работой? Очень сомневаюсь. Это ваш механизм, ваша машина по путешествию во времени и пространстве, и я прошу сделать то, ради чего вы здесь работаете.

– Вдруг ничего не получится? Я до сих пор не знаю, как смог запустить процесс, и почему выпало именно время Людвига, а не другое.

– Вы учёный, мистер Хилл, разве шанс на успех всегда составляет 100 процентов? Думаю, что риск – это нечто неизменное, так что вместо поисков оправдания будем искать решения. – Конлон говорил максимально утвердительно и явно не был готов принять отрицательный ответ. – Скажите, каковы шансы, а я уверен, что они есть, внести изменения в вашу машину, дабы дверь открылась лишь наружу? – Наступило молчание, ознаменовавшее размышления для выдачи точного ответа на вопрос, поставивший Бенджамина в некий, еле уловимый кому‑либо со стороны, ступор.

– Я жду, мистер Хилл, – вырвал его из размышлений Артур.

– Вы хотите отправить кого‑то в будущее? – На удивление спокойно, словно рассуждая, спросил Бенджамин.

– Вы не ответили на мой вопрос, – строгий тон Конлона не оставлял шансов.