Мы лучше

– Когда?! Когда потом? Когда тебе будет выгодно, да тебе же плевать на людей! Ты только что убил человека, наставника и друга! – Он ничего не говорил, испытывая лишь желание уберечь ее, помочь ей, – уж прости, я хоть и не из робкого десятка, но мы должны быть выше этого, а если даже здесь происходит такое, то как мы можем ожидать лучшего от других!

– Сегодняшний день закончился на грустной ноте, я согласен, а завтра мы начнем все с начала. Будем решать проблемы по одной. Сейчас надо подготовиться к приходу охраны и начальства, требующего ответов. Майя, ты согласна? – Бенджамин терпеливо говорил, все ещё не веря в то, что стал убийцей, пусть и по личному выбору жертвы, пусть и лучшего и единственного друга, но все же.

– Да… – она не сразу ответила, взглянув на Итана, погруженного в свои мысли, потом на Бенджамина, который внимательно наблюдал за ней с явным беспокойством, – да, нам надо все закончить сегодня. А дальше посмотрим.

– Согласен, Итан?

Итан все это время слушал их разговор, понимая мотивы и соглашаясь с общим видением и выводом, к которому они пришли с момента, как тело Кристофера коснулось пола. Грел его тот факт, что, наконец, впервые за сутки, было достигнуто полное взаимопонимание. Это помогало ему не бояться разоблачения или предательства, осуждения или критики взглядов, совсем наоборот, он знал, мотивы их, как и цели, благородны и даже справедливы, несмотря на знание, которым делиться он не желал, ибо говорить о наивности и примитивности видения своих коллег чревато плохим исходом. Он согласился с ними, идя по пути наименьшего сопротивления.

23

Итан сел за свой стол и впервые за всю свою работу здесь почувствовал себя чужим. Все окружающее его, как и работа канули в лету, оставив после себя лишь воспоминания, хотя прошел всего один день. Известия о событиях ночи, о гибели людей, еще не успели распространиться куда‑либо за пределы Центра Развития Технологий. Майя была под присмотром врачей, Бенджамин отчитывался у следующих после почившего Кристофера руководителей, а Итану разрешили подготовить все дела перед небольшим, как его назвали, "отпуском", на котором не просто настояло начальство ЦРТ, а прямо дало понять, что все трое, будут под наблюдение и домашним арестом, пока они не разберутся со случившейся трагедией.

Включив компьютер, Итан связался с Елизаветой, и через несколько секунд исходящего вызова ответ был получен. Она предстала перед ним на мониторе.

– У вас довольно усталый вид Итан, что‑то случилось? – С интересом спросила она.

– Сегодня был крайне долгий день… Но я в порядке, спасибо за заботу, – Итан сидел в кресле и слегка откинулся в нем, поглядывая изредка на свой отдел.

– Смею предположить, звонок не несет рабочего вопроса.

– Хочу кое‑что спросить. Это отчасти касается нашего недавнего спора, если можно так выразиться.

– Пожалуйста.

– Как‑то вы говорили: жизнь здесь и сейчас куда важней, чем мечты и представления об утопии, в которой не будет горя и печали. Но разве это имеет значение, если все циклично…

– Вы говорите о мечтах и веровании сродни какой‑то религии, где простые постулаты правят человеческим видением мира. Я же считаю, жизнь проста, и, если ценить её такой, какая она есть, то слепая вера в лучшее будет лишь обузой, в то время, как жизнь представляет собой лишь взлеты и падения, ни больше, ни меньше. Остальное – выбор каждого по своему усмотрению, но фундамент остается прежним во все времена. Я работаю с детьми именно поэтому. Они ценят и любят жизнь такой, какая она есть, вопреки своим недостаткам, и если не показывать им конкретного – выражаясь простыми словами – зла, то человеческие недостатки являются вполне пластичным и способным к изменению явлением.

– Хочешь изменить мир, начни с себя, это хотите сказать? Как‑то вычурно.

– Мир никуда не денется, а вот люди меняются, и лишь они определяют, как видеть и как реагировать на оставшееся от поколений окружение и историю.

– Но ведь все это не важно, рано или поздно история будет повторяться, и уже другие люди будут делать то же, что делали те, чьи имена приводят в примеры, как положительного влияния, так и отрицательного. Замкнутый круг, сводящий на нет все знания и мудрость поколений.

– Вы говорите так, словно это некое открытие, отменившее все ваши достижения. Итан, мы взрослые люди, я знаю, для вас не новость, что все всегда было и будет таким, и нет политического строя, угодного всем, или формулы воспитания, подходящей каждому. Мы делаем лучшее с тем, что имеем, в то отведенное нам время, веря, что это изменит хоть что‑то в том месте, в котором мы живем, вот и все, – Итан молча размышлял, Елизавета следила за ним, ожидая ответа, но все же решила продолжить, – что у вас случилось Итан?