МЫ МЕРТВЫЕ

— Зачем ему это делать? — Говоря это, Маджас сморщила нос, как будто ответ уже вызвал у нее отвращение.

Тиннстра не хотела отвечать. Ее щеки покраснели, когда она оглядела комнату, глядя куда угодно, лишь бы избежать пристального взгляда Маджас.

Но Маджас не собиралась отпускать ее так легко:

— Ну?

— Я была слишком напугана, чтобы пошевелиться.

— Клянусь Богами, — прошипела Маджас.

Харка шагнул вперед и разнял их:

— Полегче с девочкой. Она не одна из нас.

— Мне очень жаль, — ответила Тиннстра. — Послушайте, просто заберите письма, и я пойду своей дорогой. Я с самого начала не хотела в это ввязываться.

Маджас покачала головой:

— Ты никуда не пойдешь, девочка. Не раньше, чем все это закончится, так или иначе.

— Что вы имеете в виду? — спросила Тиннстра. — Я выполнила свою часть работы. Я принесла сюда ваши документы. Я хочу уйти.

— Мы не можем рисковать, — сказал Харка. — Ты слишком много знаешь. И эгрилы, возможно, уже в пути. — Он повернулся к Маджас. — Удвой охрану снаружи. Если Четыре Бога с нами, король и его семья скоро будут здесь, и мы сможем уйти до того, как это место будет обнаружено. У нас есть письма. Если мы будем действовать быстро, то все еще сможем вывезти всех из города. Фургоны готовы и стоят в конюшнях на Гаррет-стрит. Затем до Врат останется четыре дня. Мы все еще можем придерживаться плана.

Маджас поклонилась:

— Будет сделано.

Тиннстра смотрела, как Маджас уходит, чувствуя себя более потерянной, чем когда-либо:

— Пожалуйста, Берис обещал, что я смогу уйти, как только отдам письма.

— Просто подожди, Тиннстра. Постарайся немного отдохнуть, — ответил Харка. — Скоро ты сможешь отправиться в путь. Через минуту я пришлю кого-нибудь забрать бумаги.

Он ушел. Тиннстра, сжимая в руках пальто, отступила в угол и сползла на пол. Лучше никому не мешать и надеяться, что все скоро закончится.

Тиннстра оглядела других людей в комнате. Она узнала Мать Розину. Верховная жрица Четырех Богов была одной из самых разыскиваемых Эгрилом людей. Она была невысокого роста, но широкоплечая, с темными волосами, собранными сзади в конский хвост, открывавший выбритые края черепа. Татуировки из священных писаний тянулись от ее подбородка вниз по шее до тяжелых шерстяных одежд, демонстрируя ее первостепенную преданность Ало, Богу Жизни. Эгрил заплатил бы за ее голову золотом, которого хватило бы на год жизни. Она оглядела Тиннстру с ног до головы, и на ее лице было ясно видно разочарование.

Рядом с Розиной стоял мужчина, и на мгновение Тиннстре показалось, что у него на лице краска, но второй взгляд убедил ее в обратном. Это были татуировки, похожие на те, что были у жрицы, но не в честь Четырех Богов. У мужчины на щеках были вытатуированы слезы. Много-много слезинок. Он был Плачущим Человеком.

Дрожь пробежала по телу Тиннстры. Плачущие Люди были заклятыми врагами Шулка. Они были организованными преступниками, которые контролировали незаконную работорговлю по всей Джии, а также действовали как ростовщики, контрабандисты и многое другое похуже. Они были единственными, кто процветал после вторжения. Они взяли под контроль торговлю продуктами питания на черном рынке. Когда люди голодали, морковка стоила месячной зарплаты. Она слышала рассказы о людях, добровольно продающих себя и свои семьи в рабство за обещание регулярного питания и защиты от Черепов, и Плачущие Люди пользовались этим отчаянием. Но поссорься с Плачущими Людьми, и был большой шанс, что тебе перережут горло. Они отмечали каждое убийство новой татуировкой — слезинкой на своем лице. И тот мужчина с Розиной был весь в них. Милостивые Боги, что я здесь делаю?

Подошла молодая женщина с повязкой на глазу, заставив Тиннстру вздрогнуть:

— Я пришла за путевыми письмами.

— Вот... — сказала Тиннстра. Она протянула девушке свое пальто.

Люк открылся.

В комнату чуть ли не ввалился шулка с мечом в руке, его рубашка была испачкана кровью, а лицо покрыто порезами. Не обращая внимания на пальто Тиннстры, девушка бросилась к нему и помогла сесть на ближайший табурет.

За ним последовал еще один мужчина, неся на руках девочку.

— Аасгод! — закричал Харка и подбежал к нему.

Тиннстра уставилась на него, открыв рот. Лорд-маг. Аасгод был советником нескольких поколений членов королевской семьи, но выглядел не старше сорока. Он был хорошо сложен, широкоплеч. Пот блестел на его лысой голове, как кристаллы на темной коже. И кровь, тоже — на его лице, на его одежде. Он тяжело дышал. Девочке на его руках было не больше трех или четырех лет, длинные темные волосы закрывали ее лицо, и она явно оцепенела, потому что крепко прижималась к Аасгоду. Ее красивое платье было неуместно в этой комнате. Она, должно быть, была дочерью Кариина.

Появилась еще одна шулка, женщина по имени Лира, которую Тиннстра знала по Котеге. Ее меч тоже был обнажен и окровавлен. Она захлопнула за собой люк. С ними больше никого не было. Ни короля. Ни королевы. Ни других детей.

Аасгод поднял взгляд, его глаза сияли в темноте:

— Нас предали. Король мертв.

18

Яс

Киесун