МЫ МЕРТВЫЕ

Угроза пронзила ее страх. Она получила сообщение. Заткнись. Живи. Убирайся. Тиннстра проглотила свои крики. Она хватала ртом воздух, слезы и сопли текли по ее лицу. Она попыталась сделать шаг назад, подальше от Черепов, Избранного, брата, но солдат крепко ее держал. Они не давали ей уйти. Черт, они собираются меня арестовать. Берис умер ни за что. Она снова посмотрела на его обугленное тело, чувствуя, как поднимается желчь. По крайней мере, его смерть была быстрой. Ее смерть будет медленной и мучительной. Клянусь Четырьмя Богами… У меня нет его силы.

Избранный держал ее бумаги в другой руке. Он посмотрел на Тиннстру, затем на ее пропускное письмо, прежде чем вернуть его охраннику и пренебрежительно махнуть рукой.

Тиннстра стояла, потрясенно уставившись на него.

— Двигайся, — сказал Череп со своим сильным акцентом, протягивая ей письмо, но слова прозвучали как-то странно для ее ушей. Не имели смысла. Двигаться дальше? Они ее отпустили? Берис только что умер, и они ее отпустили?

Он сунул бумаги Тиннстре и подтолкнул ее. Она схватила их и прижала к своему телу, чтобы не уронить. Каким-то образом она заставила свои ноги работать и, спотыкаясь, сделала шаг вперед, потом еще один, потом еще. Проходя мимо барьера, она ожидала, что в любой момент ее позовут обратно или она почувствует, как в нее вонзается копье. В конце концов, именно так обычно и поступали эгрилы. Но каждый шаг уводил ее все дальше, и никто ее не окликнул, и ни одно копье не вонзилось в ее тело. И вот она пошла дальше, оставив Бериса мертвым на улице, от его тела поднимался дым.

На Астер-роуд, вне поля зрения Черепов, она остановилась, и ее вырвало прямо на мостовую, рвота обожгла ей горло. Слезы текли по лицу, она всхлипывала. Она прижала руку к щеке, куда поцеловал ее Берис, как будто это могло сохранить ему жизнь. Но он снова был мертв. И он умер за нее. Пусть Синь будет лелеять его вечно, но она не стоила его жертвы.

— С тобой все в порядке, любимая? — спросил мужчина. Тиннстра посмотрела на него влажными глазами и болью в сердце. Она не думала, что с ней когда-нибудь снова все будет в порядке, но кивнула мужчине и махнула ему рукой, чтобы он шел дальше. Никому нельзя доверять.

Тиннстра вытерла глаза и выплюнула привкус тошноты изо рта. Что ей делать теперь? Все внутри подсказывало: бежать домой и прятаться. Но чтобы это сделать, пришлось бы снова пройти через контрольно-пропускной пункт, и Черепа никогда не поняли бы, почему она вернулась. Она тоже не могла оставаться там, где была. Только не с поддельными письмами при себе. Ей нужно от них избавиться.

Она, спотыкаясь, пошла дальше, пытаясь заглушить боль, ища, куда бы их бросить. Это было бы самое лучшее — просто выбросить их, а потом притвориться, что ничего не произошло.

За исключением того, что Берис был мертв. Он умер за нее, чтобы спасти Тиннстру, чтобы она могла освободить Джию, помочь спасти короля. Если она их выбросит, то, получается, Берис умер ни за что. Если бы только он понял, что его жизнь стоит тысяч ее.

Она шла по разрушенным улицам мимо изуродованных войной зданий, не переставая плакать. К счастью, в такой поздний час ее почти никто не видел. До комендантского часа еще далеко. Разумные люди прятались за запертыми дверями и закрытыми ставнями окнами, радуясь, что им удалось пережить еще один день.

Когда она добралась до «Согнутого Сука», зазвенел колокол комендантского часа. Потрепанная старая вывеска раскачивалась на ветру — достаточно разборчивая, чтобы сказать Тиннстре: она находится в нужном месте. Однако фасад гостиницы был заколочен досками. Долгое время в ней не было никакого бизнеса.

Тиннстра подергала парадную дверь. Заперто. Пройдя по переулку справа от гостиницы, она нашла боковую. Дверь со стуком открылась. Она замерла на пороге, даже сейчас не уверенная, сможет ли пройти дальше. Это просто еще одно пустое здание. Я побывала в дюжинах. Здесь нечего бояться.

Затем колокол перестал звонить. Воздух вокруг нее наполнился тишиной. У нее не было выбора. Ей нужно было уйти с улицы. Находиться на улице было равносильно смерти.

Она вошла в мрачный пивной зал. Больше там никого не было. Вокруг нее кружилась пыль, пойманная светом, пробивавшимся сквозь щели в досках, закрывавших окна.

Полгода назад гостиница была оживленным местом, таким, где местные жители встречались после тяжелого рабочего дня, чтобы обменяться парой шуток, но сейчас она была пуста. Бочки давно высохли, клиенты остались в далеком прошлом. От ее былой славы остались только слабый запах несвежего пива и несколько обшарпанных столов и стульев, покрытых слоем пыли.