Мы, Мигель Мартинес. Гражданская война (СИ)

И вот всё это сейчас стало под серьезной угрозой большевизации Германии: левое правительство с участием коммунистов! Это было просто невыносимо! Хуже всего то, что социал-демократы пытались найти компромисс именно с промышленниками и помещиками, предлагая им модель государственного капитализма, при которой власть поддерживает и регулирует капитал. Это была их основная идея! Как и масштабные проекты дорожного строительства с привлечением большого числа безработных — так называемые общественные работы, которые позволят большинству населения просто выжить в эти тяжёлые времена. Но в Любек его привели совсем другие заботы. Утренний кофе не взбодрил. В последнее время он никак не мог унять аппетит, хотелось есть, особенно по утрам. Глупость! Страдать от раны, полученной от полиции. Впрочем, официально, это всё ранения боевого лётчика. А на самом деле… гадство! Тянет… Герман выругался. Он знал, чем всё это закончится — к концу дня боль станет невыносимой, и он примет морфий. И тогда сможет заснуть. Но сейчас… сейчас ему нужен быт незамутненный ум. Так что придётся терпеть. Посмотрел на себя в зеркало. Да, на подтянутого худощавого военного летчика ты уже совершенно не похож. Капитан в отставке. Больше похож на…не будем о грустном! Большие напольные часы показывали без четверти одиннадцать, когда в двери квартиры постучали. По времени это должен был прийти Эрнст. Фридрих, адъютант Германа, открыл дверь, это действительно был Путци, который прибыл на четверть часа раньше оговоренного времени. С чем-чем, а вот с точностью у Эрнста Франца Седжвика Ганфштенгля было не все в ажуре. Он мог как опоздать на полчаса, а то и час, а мог припереться ни свет, ни заря. Что с него возьмёшь — поэтическая натура, шпак, без малейшего намека на военную жилку. Но это был человек со связями! И очень важными связями!

Путци происходил из богатой семьи мюнхенского антиквара, женившегося на состоятельной американке. В школе его учителем был отец Генриха Гиммлера, потом семья переехала в САСШ, молодой человек учился в Гарварде вместе с будущим президентом Франклином Рузвельтом! Там же он завел полезные связи и знакомства не только среди богемной молодежи, но и среди политического бомонда страны. А потом руководил филиалом фирмы отца в Нью-Йорке на 5-й авеню, где они открыли большой художественный салон. Связи помогли молодому человеку удержаться на плаву, когда Америка вступила в Антанту. Его не интернировали, оставили салон в его собственности, правда, к концу войны кто-то всё-таки наложил на этот магазин лапу, объявив магазин «собственностью врага». Кто-то очень умный и такой же ушлый купил магазин, оцениваемый в пятьсот тысяч долларов с аукциона за смешную цену в восемь тысяч баксов. Впрочем, после окончания Мировой войны ему разрешили открыть небольшой магазин по торговле предметами искусства, но уже в двадцать первом Эрнст вернулся в Мюнхен. И вскоре познакомился с Гитлером. Рафинированному буржуа претило окружение фюрера, но он решился и пригласил Адольфа на обед. Так завязалась их дружба. Именно Путци ввел Гитлера в высшее общество Баварии, познакомил с серьезными бизнесменами, помогал партии финансово в самые трудные времена. А еще через него шли связи с теми американскими бизнесменами, которые сделали ставку на НСДАП и Гитлера. Надо сказать, что многие однопартийцы Ганфштенгля не любили. Он был для них слишком буржуазным снобом, слишком богатым, слишком независимым, смел перечить даже фюреру. Но был чертовски полезен. Он поддерживал связь с Ауви (принцем Августом Вильгельмом Прусским, четвертым сыном бывшего императора), который интересовался деятельностью НСДАП, которому Гитлер даже высказывал идею возрождения монархии Гогенцоллеров. Во многом благодаря поддержке Путци Геринг сумел восстановить свое влияние в партии, пошатнувшееся после его бегства в Швецию. Боль от потери — рано покинувшей этот мир жены опять больно резанула по сердцу. Надо успокоиться!

— Эрнст, ты что будешь?

— В это время суток я буду виски со льдом. — отозвался гость.

— Гарвардский сноб! — беззлобно пробурчал Геринг.

— Герман, ты меня пугаешь! Ты хочешь сказать, что у тебя виски закончилось? Ты вылакал всё без меня?

— Просто я думал, что ты, как все приличные баварцы с утра обойдешься бокалом белого сухого…

— Ты же знаешь, что мой аристократизм имеет ярко выраженный американский оттенок, так что виски со льдом и никаких компромиссов!

Эрнст взял из рук хозяина стакан с напитком, внимательно посмотрел на его цвет, поиграл кубиками льда, пригубил, проба оказалась удачной, одобрительно покивав головой, он сообщил:

— Герман, я написал новый марш! Ты обязан это услышать!

Ганфштенгль был еще и композитором-самоучкой. Увлекся этим делом в том же Гарварде, впрочем, его марши оценил покойный Адольф.

— Нууу что же, Эрнст… Я знаю, ты же от меня не отстанешь. Но за этот рояль я не отвечаю. попробуй наиграть.