Мы, монстры. Книга 3: Зверь

       — Ла-адно, — осторожно протянул Йен, медленно поднялся, развернулся к Нивену, — я сплю, это понятно, но вот почему мне снишься ты, вместо чего-нибудь хорошего… — осекся, потому что почувствовал за спиной смутно знакомый запах, глянул через плечо и понимающе протянул. — А-а…

       Серое облако, которое оседлал Ух’эр, будто оно было конем, медленно поднялось над краем утеса.

       Ух’эр радостно скалился. Взгляд искрился, словно в каждом глазу было по тысяче снежинок, отразивших свет Рихан.

       Йен снова перевел взгляд на Нивена.

       — И кто из вас, умников, придумал…

       — Что ты делаешь? — перебил его Нивен.

       — Я?! — удивился Йен. — Я сижу на обрыве, думаю, никого не тро…

       — Я не об этом, — Нивен явно был не настроен на длительную беседу. Что, впрочем, тоже хорошо. Может, получится поскорее от него избавиться.

       — Во-первых, — сказал Йен, — это не я вломился в чужой сон с богом смерти наперевес.

       Поднял палец, потому что Нивен явно собирался снова перебить. Нивен тяжело вздохнул, но нехотя, коротко кивнул, разрешая продолжать.

       — Во-вторых, я специально тебя оставил подальше, чтобы ты в это не лез. Намек, как по мне, очень понятный.

       — Оставил? — все-таки не сдержался Нивен.

       — Опять переспрашиваем? — угрожающе прищурился Йен.

       — Ты бросил меня без сознания! — процедил Нивен. — Рядом с вооруженной Иной!

       — Тебе должно было понравиться, — заулыбался Йен. — И Иная, и оружие, все как ты любишь… Кстати, насчет оружия. Тебя и на пару дней нельзя оставить, — окинул его многозначительным взглядом, — все растерял, да?

       — Я хотя бы остался в своей одежде, — фыркнул Нивен, окидывая его многозначительным взглядом.

       — Ты искренне считаешь, что это хорошо? — удивился Йен. — Одежду принято менять хоть иногда, а твой плащ выглядит так, будто его еще Мертвые носили! — и покосился на подплывшего на облаке Ух’эра.

       Тот сидел, подавшись вперед, будто мог так лучше слышать, переводил взгляд с одного на другого, грыз длинный ноготь, и тот громко хрустел в черных зубах. Встретившись взглядом с Йеном, встрепенулся, будто только что осознал, что не только он видит происходящее — его тоже видят.

       Громко выплюнул ноготь — тот со свистом пролетел мимо и с грохотом рухнул вдали — и быстро заявил:

       — Я такое не носил бы!

       Йен снова повернулся к Нивену и проникновенно сказал:

       — Видишь! Даже Ух’эр такое не носил бы!

       — Что значит “даже”?! — возмутился Ух’эр, а Йен продолжал, не слушая:

       — Вот чего тебе стоит пойти и купить новый плащ, а? На этот если чихнуть — расползется!

       — На себя посмотри, — дернул плечом Нивен. — Ты если чихнешь — из этих тряпок вообще выпадешь!

       — Почему вы спорите о тряпках? — неожиданно серьезно спросил Ух’эр.

       “Когда это ты научился серьезно говорить?” — удивился Йен.

       Подумал, что, может, не он один вырос — Ух’эр тоже. Потому ответил не сразу, и вместо него заговорил Нивен:

       — Потому что Йен не хочет говорить о другом, — ровно произнес он. И вдруг разозлился. — Я нашел там дом! — и ткнул пальцем за спину.

       — А я давно советовал… — начал Йен, но теперь уже Нивен ткнул тем самым пальцем в него, командуя помолчать.

       — Я нашел там свое место! Я нашел женщину!

       — Ну, было бы странно, если б не нашел, — пробормотал Йен. — Я ее прямо рядом с тобой оставил. Можно сказать, рукой подать…

       — А потом пришло письмо от Тейрина!

       — Мелкий предатель… — вздохнул Йен. — Ему только дай написать что-нибудь, да?

       — Я еще раз. Спрашиваю, — с нажимом, чеканя слова, продолжил Нивен. — Что. Ты. Делаешь?

       — Ничего, в чем тебе бы хотелось принимать участие, — честно ответил Йен. — Уходи, Нивен. Возвращайся. Вот где нашел дом — туда и иди.

       — Не раньше, чем ты расскажешь, — холодно отрезал тот.

       Йен тяжело вздохнул. Нивен двинулся было к нему, но Йен поднял руки — и Нивен остановился. Только голову набок наклонил, он все еще проделывал этот почти звериный жест.

       Однажды зверь — всегда зверь.

       Даже если умудрился стать почти человеком.

       — Я вспомнил, кто я, — напомнил ему Йен.

       Нивен наклонил голову на другой бок, вновь выжидательно скрестил руки на груди.

       — Я же сказал тебе. Я вспомнил. Я — Затхэ, — и заговорил твердо и четко, холодно, уверенно. — Это не просто мысли, которые пришли в голову. Не пустые слова. Это мои воспоминания, мои чувства, моя жизнь. Я стал собой. И я знаю, что мне делать.

       — Угу, — кивнул Нивен, но больше ничего не сказал. Ждал, продолжая сверлить недобрым прямым взглядом.

       — Я убью всех в этих горах, потому что это — мои горы, — Йен широко ухмыльнулся в ответ, повторяя оскал Ух’эра. — И это — только начало.

       — Угу, — повторил Нивен.

       — Великаны и гномы уже получили свое, — продолжал жестко чеканить Йен. — Теперь пришло время людей. Это не твоя битва, эльф. И тебе стоит держаться от нее подальше.

       — Угу, — в третий раз сказал Нивен.

       Не шелохнулся. Продолжал стоять, как статуя. И сверлить взглядом. Это было даже неприятнее, чем тогда, когда глаза у него были мертвые: мертвый взгляд живых глаз страшнее.