Мы, монстры. Книга 3: Зверь

       — Ты улыбаешься, — отметил Нивен. — Хочешь казаться возмущенным — не улыбайся.

       — Нет, мне нравится такой порядок вещей, — возразил Йен, пожал плечами и опять звякнул. Нивен окинул его быстрым взглядом, размышляя, что может зазвенеть при движении плечей. — Но я не могу понять, как вести разбегаются по миру быстрее людей. Не пишет же кто-то о нас в письмах и не рассылает по миру с сойками-воронами!

       — А мне не нравится, — тихо сказал Нивен. — Тебя непросто считать погибшим, если о тебе рассказывают легенды на каждом углу.

       — О Рэе переживаешь? О его репутации в Дааре? — догадался Йен. Вроде бы, с пониманием переспросил, но теперь не только во взгляде — в голосе тоже затаился режущий лед. И тут же — беззаботно улыбнулся. — Ну, рано или поздно, я погибну. И об этом тоже узнают, так?

       Он шагнул вперед, развернулся, двинулся спиной, раскинул руки:

       — Может быть, даже сегодня! Даже сейчас! Чего ждем, Нивен? Вдруг это случится сегодня? И не придется больше переживать о Рэе!

       — Этот… — Нивен кивнул на дверь. — Как его… Сказал нам ждать.

       — А мы обычно всех всегда слушаем, — доверительно улыбнулся Йен. — Пошли, ушастый!

       Круто развернулся и зашагал к двери.

       А Нивен, двинувшись следом, подумал, что их всегда везде узнают, потому что некоторые ведут себя слишком заметно. И звенят на каждом шагу.

       А еще — что не следовало вспоминать о Дааре с Рэем. Во всем, что связано с Дааром, лед, вроде как, дает трещину. Но из-подо льда лезет что-то совсем нехорошее.

       Может, это что-то и впрямь лучше заморозить?

***

       — Ты уверена? — спросил отец.

       Аэ кивнула.

       По хрустальным водам реки сновали ослепительные блики — будто сам Ирхан пытался зачерпнуть воды, но та убегала слишком быстро, текла меж его пальцами, и он, бесшумно ударяя по волнам, оставил в них большую часть своего света.

       Легка лодка в шаге от берега покачивалась на воде, казалось, чуть сильнее, чем надо. Будто спешила и едва сдерживалась, чтоб не подпрыгивать от нетерпения. Аэ и сама едва сдерживалась. А объяснить, почему, — не могла. Впервые она была так близка к отъезду.

       Раньше, сколько она ни убеждала Совет позвать на помощь, ее не слушали: все Шестеро Высших единогласно выступали против вмешательства в дела Иных извне, несмотря на то, что сами проблему решить не могли. Были готовы умереть и дать умереть подопечным вместо того, чтобы просто бросить взор за границу Запретного леса, окликнуть тех, кто недавно был так близко.

       — Глупости все, что о них говорят, — утверждали в Совете.

       — Они ведь и нас спасли, — напоминала Аэ.

       — Случайно, — холодно отвечали ей. И приказывали. — Никаких чужаков.

       Нужно было прийти третьей смерти, чтоб образумился хотя бы один из Совета.

       Отец пришел к ней вечером и сказал:

       — Собирайся. Лодка будет готова на рассвете.

       И вот теперь — волны сверкали в рассветных лучах, лодка прыгала чуть выше, чем положено, а Аэ вдруг почувствовала, что у нее срывается дыхание.

       Нет — могла бы ответить отцу.

       Нет, она не была уверена.

       Но она помнила то существо. Стремительные, нечеловеческие движения, короткий, властный взмах руки, командный окрик — и он остановил монстра, обратил в человека. Глаза существа были пустыми, но за пустотой она чувствовала, видела силу, пусть и темную, но непобедимую.

       И что-то она видела еще. Ей казалось, она увидела что-то еще, но не успела рассмотреть. И теперь — не просто хотелось, отчего-то знала: рассмотреть нужно. И поэтому тоже срывалось дыхание.

       Аэ улыбнулась отцу вместо ответа и прыгнула в лодку.

       Вдали взвыла волчица.

***

       Рэй набросил меховую накидку на ходу. Шагал, как обычно, быстро, твердо, уверенно. Ему бы еще такую же уверенность внутри...

       Он спешил на встречу с гостями, и сегодня впервые должен был провести ее, пребывая в новом статусе.

       Король не умер, король просто болен, но почему-то кажется, что многие уже готовы кричать: “Да здравствует король!” И что самое страшное: многие, напротив, не спешат кричать. Смотрят задумчиво, оценивающе, с сомнением. Конечно, отводят взгляды, стоит ему их заметить — но смотрят.

       Дэшон оказался рядом, как обычно, тихо и неожиданно. Просто раз — и он, оказывается, уже шагает где-то за спиной.

       — Не подкрадывайся, — бросил ему Рэй. — Я и без тебя дергаюсь.

       — Почему? — Дэшону никогда не удавалось прикидываться дураком, но он почему-то продолжал это делать.

       — Они меня сожрут, — вздохнул Рэй.

       — Подавятся, — отмахнулся тот. — Как отец?

       — До последнего собирался подняться и пойти. Не поднялся. Так что… — Рэй пожал плечами, — придется им обойтись мной.

       Дэшон, кажется, хотел что-то сказать, но Рэй перебил:

       — Чего они хотят?

       — Насколько я понял, приостановить действие договора.

       Рэй чуть было не сбился с шага, но мотнул головой и двинулся дальше в том же темпе. Нет, еще быстрее быстрее.

       — Насколько я понял, на время, — продолжил Дэшон, старательно догоняя. — Пока твоему отцу не станет легче.

       — А если не станет? — мрачно спросил Рэй.

       — Рэй!

       Он уже был у тяжелой двери.

       Толкнешь ее — и в зале для встреч. Толкнешь ее — и все.

       Оглянулся.

       Дэшон все-таки догнал, выдохнул, распрямил плечи и кивнул на дверь, мол, вперед.