Мы, монстры. Книга 3: Зверь

       И ни одного из шагов, сделанных к нему, с ним рядом, она не сделала бы иначе, представься ей такая возможность. Задохнется когда-нибудь с ним вместе — ну и пусть. А пока есть надежда его спасти — будет спасать.

       Аэйлар рывком наклонилась к нему, коснулась губами его губ, сухих и тонких, распрямилась и взмахнула рукой, отправляя ветер впереди себя. Выбежала вслед за ним из жилища, помчалась по тропе, но ветер был первее. Долетел раньше. И когда она подбегала к отцовской поляне, тот, разбуженный ветром, уже шагал навстречу. В глазах — холод. Губы — сжаты. Шаги — чеканные. Казалось, он тоже стал тяжелее — будто груз принятого ею решения теперь давил и на его плечи.

       — Ты будешь наказана, — строго сказал отец, как только увидел ее, мчащуюся навстречу.

       Аэ замерла перед ним.

       — Ты нарушила правила, приведя его сюда. Он нарушил правила, пребывая здесь. А теперь вы нарушили правила вместе, — продолжал отец. — Я все верно услышал? — он взмахнул рукой, отгоняя все еще шепчущий на ухо ветер. — Вы провели Ритуал?

       Аэ кивнула.

       — Теперь его надо разбудить.

       — Глупые дети, — отец не злился, как она ожидала. Скорее, был расстроен. Возможно, грустил. Может, Нивен и ему понравился? Вопреки всему. Нивен вообще все делал вопреки…

       Отец покачал головой. Помолчал.

       — Аэйлар, — заговорил иначе, тихо и доверительно, — скорее всего, уже некого будить. Его не провожали песнопениями, он не был очищен перед Ритуалом… Вы так увлеклись нарушением правил, что не соблюли даже правила самого Ритуала.

       — Отец, — она шагнула к нему и взяла его ладонь в свои. Ладонь была ледяной. Как его взгляд. Как голос. — Ты поверил мне, когда не верил никто. Ты позволил отправиться за ним и привести его. Прошу, поверь еще раз! Я знаю, что он справится. Он спустился вниз с ожерельем, рассчитывая на нас. Он ведь нас пытается спасти! Так почему бы нам не попытаться спасти его?

       Отец вздохнул — и вздох разлетелся по лесу, распугал птиц с огоньками. Но далеко огоньки не улетели: отец поднял руку, и те спустились к его ладони, закружились над ней в хороводе. Отец провел рукой по кругу и вверх — словно подбросил. Огоньки метнулись в разные стороны.

       — Вестники разбудят Высших, — тихо сказал он. — Будем готовиться к церемонии пробуждения.

       Она чуть не подпрыгнула от радости, чуть не захлопала в ладоши. Сдержалась, не сдержала только улыбку.

       — И, Аэйлар… — строго сказал отец, завидев эту улыбку. — Нивен тоже будет наказан.

       — Он знал, что ты так скажешь, — она попыталась ответить серьезно, но улыбка невольно стала шире.

***

       Кхаоли сжимала горло все сильнее, и Нивен вдруг почувствовал, что не просто так: она, как тот чертов остров, тоже пытается пить из него. Только острову было нужно исключительно дыхание, этой же — всё. От начала и до конца. Высосать дыхание, силы, жизнь. Весь Нивен.

       Ой зря…

       “Глупая, — мелькнула на грани сознания мысль, — я же не такой воздушный, как наши лесные друзья… Мной — подавишься”.

       Перед глазами темнело, во тьме плыли разноцветные пятна. Нивен почти потерял сознание. Он в общем-то был не против. Тьма была ему знакомой. Тьма — это хорошо. Ему давно не было так хорошо, его давно не было во тьме.

       Он сам — тьма.

       Он — Лаэф.

       Он — Нивен.

       Он несет смерть.

       Десятки, сотни людей и нелюдей. Короткие и долгие смерти. Огонь, крики, кровь. Их кровь — на его руках. Потому что он — Тьма.

       Кхаоли зашипела, словно обожглась. Не отпустила — отшвырнула.

       Нивен упал на серую землю, закашлялся. Пытался отдышаться, но не выходило: взвившаяся столбом пыль забивалась в горло.

       — Что ты такое? — растерянно спросила Кхаоли.

       — О-о… — многообещающе протянул Нивен, но вместо того, чтоб ответить снова закашлялся. Только когда поднялся и выдохнул, смог заговорить. — Я тебе не по зубам, ушастая.

       Она все еще стояла на против. Жаль, он так надеялся, что испугается и убежит.

       — Ты отравлен, — презрительно изогнула губы. — Тебя не имели права пускать ни в Запретный лес, ни ко мне.

       — Говорю же, — Нивен дернул плечом. — Я без разрешения.

       — И скучать по тебе там не будут, — ухмыльнулась она. Вышло по-эльфийски: холодно, презрительно, надменно. Впрочем, неудивительно — это ж она всю их братию породила. В кого еще им быть, как не в мамочку?

       “Интересно, — подумал Нивен, — я так же улыбаюсь? Надо будет перед зеркалом…”

       И тут же себя перебил: какое, к черту, зеркало?! Его сейчас не сожрут — так просто придушат со злости. Переобщался все-таки с Йеном…

       Она бросилась на него резко, он едва успел отскочить — острые когти чиркнули у самой шеи.

       — Ты бесполезен здесь, — Кхаоли мягко шагнула в сторону, словно хотела обойти. Продолжала ухмыляться. Он тоже сделал шаг. — Ты бесполезен везде. Я окажу миру услугу.

       Нивен знал уже, что шагать ей не обязательно, потому второе ее появление рядом не застало его врасплох, как первое: стоило ей сделать волшебное: “пуф!” — как он прыгнул назад.

Ее удар до него не достал. Перемещалась она, конечно, молниеносно, руки были длинными, а когти — острыми, но била, честно говоря, как девчонка. И не как Аэйлар — как девчонка, в жизни не вступавшая в драку. Ну да. С кем ей тут драться? С пылью? С болванчиками-эльфами?