Мы, монстры. Книга 3: Зверь

       Он не понимает, о чем говорит лес. Почему тянется. Чего хочет.

       Он. Не. Эльф.

       Он черный и тяжелый. У него на руках кровь. И ему хочется одного: чтобы все затихло.

       Нивен шел быстро, смотрел под ноги, только боковым зрением отмечал огоньки впереди. Считал шаги. Так всё это, шумное и ожившее, было проще пройти.

       Может, поэтому на поляне оказался неожиданно для себя. Когда заметил, что огоньки больше не мелькают на краю видимости, поднял голову — и обнаружил себя в кругу Совета.

       — Нивен, — кивком поприветствовал его Ар’кеонналэрен.

       — А… — начал было произносить его имя Нивен, чтобы поприветствовать в ответ в той же манере. Но вовремя понял, что не выговорит, и закончил. — А-а… я там Кхаоли видел, — и неопределенно ткнул указательным пальцем куда-то за спину.

       Потом подумал и, не сводя взгляда с главного, медленно направил палец вниз.

       Небытие — оно ж под землей, так?

       Высшие переглянулись, зашептались. Нивен почувствовал на себе сразу несколько гневных взглядов и ухмыльнулся. Всяко лучше, чем чересчур буйный лес. Ему привычнее, чтоб на него гневались, а не огоньками с листьями посыпали.

       — Дождись вопроса прежде, чем отвечать, — строго сказал Ар’кеонналэрен.

       — Ладно, — Нивен поднял руки.

       Иные молчали.

       Нивен подождал.

       Покосился на одну свою руку, на другую. Решил, что, может, поза неподобающая для переговоров — и скрестил их на груди. Как ни странно, сработало. Эльфы еще раз переглянулись — пока переглядывались, Нивен снова скосил глаза им под ноги, ну слишком уж они высокие, ну должны быть подставки…

       И вопрос:

       — Каким бы твой путь? — едва не застал врасплох.

       Нивен, увлеченный поисками подставок, чуть не переспросил: “А?”, но вовремя спохватился. Ему еще убеждать их не лезть больше в лапы к богине. Они должны услышать, они должны понять. Хотя бы — прислушаться. А он уже и так начал беседу не слишком уважительно.

       — Путь был трудным, — осторожно ответил. Пожаловался. — Мечи потерял…

       Помолчал и уточнил у главы Совета:

       — Теперь можно рассказать?

       Ар’кеонналэрен, который до этого казался высокой светловолосой статуей, по-человечески тяжело вздохнул. Разве что глаза кверху не закатил. И Нивен сдержал очередную ухмылку, подумав, что он плохо влияет на эльфов вокруг. Те становятся похожими на людей.

       Сначала он, значит, сам очеловечился, а теперь их за собой тянет. Одно неясно: куда он их тянет, вверх или вниз?

       “Хорошо или плохо?” — спросил бы Йен, который так и не научился отличать одно от другого.

       — Рассказывай, — разрешил Ар’кеонналэрен.

       Нивен глубоко вздохнул. Он никогда не был хорошим рассказчиком. Он вообще никаким не был.

       “Соберись”, — скомандовал себе и услышал в звучании собственной мысли знакомые ноты. Он уже слышал такие приказы. Но тогда было проще. Тогда надо было убивать, а не говорить. Тогда он еще был в тени. И приказы отдавал не он.

       — Кхаоли тянула силу из вашего леса, — заговорил Нивен. — Я… остановил ее.

       — Остановил — как? — жестко перебил Ар’кеонналэрен и светлые глаза недобро блеснули.

       Правильного варианта ответа не было.

       Что бы сказал Йен?

       Впрочем, какая разница, что сказал бы Йен? Он столько говорит, что Нивен в жизни так не сможет. Так что — неважно, что сказал бы Йен. Йен далеко. Пора учиться разговаривать самому.

       И сказать правду.

       Он ведь все еще пытается уйти из тени, так? Вырваться из тьмы? Значит, нужно вырываться. Никаких больше полутеней.

       Здесь, на теплом ветру, в окружении мерцающих огней и ласково шепчущих на непонятном языке деревьев, хотелось избавиться от полутеней. Хотелось отмыться. Жаль, от всего не отмоешься.

       Но что-то ведь можно сделать.

       — Она убила тех, кто приходил к ней, — сказал Нивен. — Использовала их, чтобы питаться силой леса. Я — уничтожил их до конца. И доломал бусы.

       Замолчал. Пристально оглядел собравшихся. Те тоже молчали. Косились друг на друга, потом — на Ар’кеонналэрена. А тот не сводил взгляда с Нивена прямого, холодного, полного истинного эльфийского презрения взгляда.

       — Ты убил наших братьев? — тихо переспросил он.

       Без угрозы, без злости — будто подумал, что не так понял, что не расслышал.

       — Их убила Кхаоли, — возразил Нивен. — Я — спас остальных.

       — Что теперь с Праматерью? — заговорили со стороны, и Нивен удивленно покосился на говорящего: он привык к тому, что беседу с ним ведет только Ар’кеонналэрен, а остальные заняты тем, что молча грозно взирают.

       — Рассыпалась, — дернул плечом он. — Как бусы. Теперь вам решать, оставить ее пылью или отдать свои жизни, чтоб она поднялась.

       Они снова переглянулись. Некоторые шепотом заговорили: бросили по паре слов. Одно словосочетание Нивен услышал несколько раз. И кажется, догадался, что оно означает.

       “Кеарен такхирис”.

       “Убийца богов”, что же еще.

       Эльфы любят дурацкие прозвища. Хорошо, что Йена здесь нет — и они не знают, насколько дурацкими те в принципе могут быть.

       А потом Ар’кеонналэрен что-то коротко приказал — и все заткнулись. Вновь грозно воззрились на Нивена.

       “Хорошо, — подумал он. — Молодцы. Напугали. Страшно”.

       И бросил быстрый взгляд через плечо, просчитывая путь к отступлению.