Мы — можем!

Так вот, директор фирмы «Атлантида» Виталий Шакальчик предложил мне техническое руководство судоподъемной операцией на Ладоге.   Там в начале августа в штормовую погоду опрокинулся и затонул невдалеке от буя Стрелковый сухогрузный теплоход с грузом леса. Лес, разумеется, уплыл, а судно легло правым бортом на грунт. Левый немного выступал из воды  и был вскоре весь уделан чайками.

Место это с точки зрения ведения судоподъемных работ нехорошее. Это уже открытая часть южной Ладоги. Вся бухта Петрокрепость с маяками Осиновец и Кареджи лежит к югу от него.

Ветра всех направлений беспрепятственно хозяйничают там, а волна, бегущая с севера и востока,  становится выше и круче. Аварийное судно называлось СТ-1351, в просторечии — «эстеха».

Я согласился участвовать в подъеме эстехи на определенных условиях.

Речь шла не об условиях оплаты моего труда. Меня заботила возможность выполнить работу средствами и силами, которые реально могли быть использованы в этих условиях. Предстояло не много, ни мало пароход длиной 82 метра и весом более 700 тонн спрямить — то есть поставить днищем вниз, и затем поднять с грунта — это называется поставить на плав.

В качестве подъемной силы можно было рассчитывать на два стальных судоподъемных понтона, арендованных у военных спасателей. Каждый из них мог создать подъемную силу до 200 тонн. Кроме того в операции предполагалось задействовать рейдовый водолазный бот и небольшой плавкран, достаточный для работы с понтонами — и то, и другое было собственностью фирмы. Я забил в качестве обязательного условия состав водолазов и аварийной партии, позволяющий вести непрерывную работу в две смены. Причем не менее двух водолазов должны быть, по уровню профессиональной подготовки, такими как Антон.

Экспедиции требовался также вспомогательный озерный буксир, продувочный комплекс с хорошим компрессором и дизель-генератор для питания погружных электронасосов.

Шакальчик заверил меня, что все это будет обеспечено. Ударили по рукам.

Год назад мы убрали теплоход «Каунас», затонувший на Неве у Литейного моста с грузом металла. В узких кругах, причастных к проблемам подъема затонувших судов, было известно, что фактическим руководителем операции на месте работ был полевой командир Евгений Морозов. Поэтому проект подъема  СТ 1351, оперативно состряпанный мною, был без существенных поправок принят судовладельцем — фирмой «Нева-Хаммер» и благословлен Речным Регистром.

Менее известно даже избранной публике было то, что для меня это была сто восемьдесят четвертая спасательная операция, и что до того из всех предшествовавших  операций только одна была неудачной, причем не по нашей вине. Речь идет о греческом навалочнике «VOLARE», выброшенном на камни в центральной Балтике в семьдесят девятом году, по всей видимости, с целью получения страховки. Я рассказываю об этом для того, чтобы мои читатели поняли, насколько неприемлемой для меня была бы неудача.

Позже, когда все окончилось благополучно, когда откипели страсти и мы обсуждали мое душевное состояние, старшая дочь сказала мне: «Папочка, это гордыня тебя подвела». Нет, малыш, это не так. Друзья знают, что я никогда особенно не страдал гордыней. Но критерий профессиональной пригодности всегда что-то значил для меня. И немало. Это я говорю для того, чтобы вам стало понятно дальнейшее мое состояние.

Пока мы занимались проектом подъема и его согласованием, фирма «Атлантида» приступила к подготовительным работам. Рейдовый водолазный бот встал над АС, и водолазы фирмы добрый месяц безуспешно пытались завести проводники спрямляющих стропов под корпус эстехи. Открытая Ладога — это все-таки не Лебяжья канавка, и результатом праведных трудов атлантов стало утопление водолазного бота, побитого штормом об равнодушный корпус утопленника. Специалисты фирмы с помощью подъемного крана сумели поднять бот, но, ни он сам, ни легководолазное оборудование, размещенное на нем, уже к работе не годилось. Участники этих печальных событий были духовно надломлены, перестали верить в победу. А время текло неумолимо.

10 сентября мы вышли из Шлиссельбурга к месту работ.

В родной конторе от меня потребовали заявление на отпуск за свой счет, что я и подписал. Шакальчик обещал достойно оплатить мои труды на ниве судоподъема, а судовладелец в лице директора фирмы господина Мордашкина и главного инженера Фрица давал гарантии, что если что не так, то они всяко не оставят меня без вознаграждения. Все их заверения оказались лживыми, но самое плохое было не в этом.

Мы приступили к работе, имея в своем распоряжении полуживой деррик, плохо помнящий о тех временах, когда он поднимал 30 тонн, и водолазную станцию с трехболтовым вентилируемым снаряжением. Людям, не имеющим отношения к подводным работам, это, возможно, мало что говорит, но если вы представите себе, что идете в разведку боем в расположение танкового корпуса в рыцарских доспехах с пищалями, вы получите легкое представление о соответствии наших средств нашим задачам.

Выяснились и другие неприятные подробности.