Мы, мутанты (СИ)

Женщина, всё ещё обнимавшая дочь, вдруг тихо начала подпевать, тоже покачиваясь в такт, и девочка затихла, прислушиваясь. А потом и Лорна, во все глаза смотревшая на Чарльза, подтянула им своим чуть ломким подростковым голоском. Так они и допели втроём:

Старый крест возвещать и к Христу призывать –

Вот на что я себя отдаю.

По скитанье земном перейду в Отчий дом,

Бог меня примет в славу Свою.

========== Глава 7 ==========

– Я литературу не очень люблю, – призналась Лорна. – Ни литературу, ни английский. Мне больше нравится география.

Чарльз лежал на своём матрасе в углу уже ставшего привычным подвала, а Лорна сидела рядом с ним. Кроме них в подвале были только старик и Рейн с малышкой.

– В прошлом году, когда была вся эта свистопляска с Кубой, учительница литературы посоветовала нам прочитать что-нибудь из Айн Рэнд. Дескать, она не понаслышке знает, чем плох коммунизм. А я так ничего и не прочитала…

– На мой взгляд, ты немного потеряла, – сказал Чарльз. Боль в костях и жар уже начали отступать, но голова всё ещё гудела.

– Почему?

– Потому что художественные достоинства её книг, как по мне, достаточно слабые. Что до содержания… Ну, там, где она пишет о Советском Союзе, я ничего не могу сказать – я там не жил. Но вот «Атлант расправил плечи» – не столько роман, сколько манифест. «Источник» поживее, там всё-таки в центре повествования находится человек. Вот только… Нет, талант и несгибаемость Говарда Рорка безусловно заслуживают уважения. Но как человек он мне резко неприятен.

– Почему? – повторила Лорна.

– Потому что я так и не понял, отчего, по мысли миссис Рэнд, сила духа обязательно должна сопровождаться высокомерием, а самодостаточность – наплевательским отношением к другим людям.

Лорна шмыгнула носом и слегка поёрзала на краю матраса.

– Ты не устал? – спросила она.

– Нет, наоборот, разговор отвлекает. Расскажи ещё что-нибудь о тебе и твоей школе, если тебе не трудно.

– Ну… – Лорна задумалась. – Странно. Знаешь, я обычно не говорила так долго со взрослыми мужчинами. Даже с папой. Я даже с парнями не дружу. Ну, в смысле… В младшей школе дружила с мальчиками, они мне даже помогали на взрослые сеансы в кино ходить. А потом как-то перестала.

Она замолчала, искоса поглядывая на него.

– Если хочешь что-то спросить – спрашивай, – подбодрил её Чарльз.

– Джек… То есть Чарльз… А ты всегда мысли других слышишь?

– Фоном – всегда, – со вздохом подтвердил Чарльз. – Иногда получается не обращать на них внимания. Знаешь, как бывает – радио что-то там бормочет, а ты его вроде как слышишь, но не слушаешь? Вот и у меня чаще всего так. Но иногда бывает, что чужие мысли прямо-таки лезут в голову, и отрешиться от них не получается.

– Ага, самую противную песню никак не получается не слушать.

– Именно так, – с кривоватой усмешкой кивнул Чарльз.

Лорна прикусила губу, раздумывая, не слишком ли она навязчива, но любопытство оказалось сильнее.

– А как далеко ты можешь слышать мысли?

– В подвале слышу всех. Во дворе отсюда тоже могу, только для этого надо… как бы это сказать… напрячься и протянуть туда мою мысль, что ли. И на улице рядом с двором могу, а вот дальше ещё не проверял.

– Здорово. И его слышишь? – Лорна понизила голос и кивнула на старика, позой и неподвижностью напоминавшего статую Будды.

– Конечно.

– И… О чём он думает?

– Главным образом молится, – усмехнулся Чарльз. – А об остальном не спрашивай.

Лорна кивнула, слегка покраснев.

– Значит, ты можешь тянуться мысленно на расстояние? – спросила она.

– Да.

– А ещё что можешь?

Чарльз прикрыл глаза. Ещё он мог мысленно воздействовать на людей, хотя понятия не имел, как далеко простирается эта его способность. Сегодня утром он прикоснулся к разуму малышки – легко, очень осторожно, боясь потревожить её или ненароком передать ей свою боль. Но всё получилось как надо. Ему удалось немного утешить и успокоить её, не выдавая своего присутствия, и даже снизить давивший её страх до такой степени, что сегодня девочка впервые согласилась отпустить от себя изумлённую таким поворотом мать и побыть пару часов под присмотром тёти Рейн. Сейчас она ела пожертвованный Лорной шоколадный батончик, пока Рейн расчёсывала ей волосы и заплетала их в косу, и Чарльз гордился этим своим достижением, как, наверное, не гордился оксфордским дипломом.

Вот только стоит ли говорить об этом вслух?

– Я могу слышать не только те мысли, которые человек думает прямо сейчас, – проговорил он. – Я могу видеть его воспоминания. Даже если он в этот момент ни о чём не вспоминает.

– И мои? – тихо спросила Лорна.

– И твои.

Ох, кажется, этого тоже говорить не следовало – Лорна мгновенно залилась густой краской. Ведь если Чарльз может прочесть воспоминания, то ему может быть известно, о чём она думала не далее, как прошлой ночью. А она тогда думала… думала… ой…