Мы, мутанты (СИ)

Насчёт отеля – это парень-посредник, конечно, загнул. Кирпичный подвал в Южном Бронксе с голыми стенами и бетонным полом не тянул даже на временное пристанище для цветных. Вместо мебели здесь были старые матрасы и подушки, ели «постояльцы» на расстеленной на полу клеёнке, а чтобы сходить в туалет, нужно было подняться во двор по шаткой деревянной лестнице. Кроме Чарльза и Лорны в подвале обитали ещё семеро. Девушка, покрытая серой шерстью, короткой и мягкой, как бархат, на лице, передней стороне шеи и груди, и куда более густой и длинной на загривке, плечах и руках, заканчивавшихся внушительными когтями. Сморщенный старик-негр с перепонками между пальцев – он постоянно сидел в углу, и только время от времени принимался что-то напевать надтреснутым, но всё ещё хорошо поставленным голосом, раскачиваясь из стороны в сторону. Двое совершенно обычных на вид мужчин, один из которых время от времени развлекался, зажигая на кончиках пальцев крохотные язычки пламени, от которых давал прикурить шерстистой девушке и второму мужчине. И усталая женщина, к которой жалась молчаливая девочка лет трёх-четырёх, с синевато-серой плотной на вид кожей и тёмными чешуйками на щеках и лбу. Когда Лорна улыбнулась ей и протянула уцелевший со вчера шоколадный батончик, малышка только сжалась и ещё крепче прильнула к матери.

Последний, седьмой обитатель подвала всё время спал на своём матрасе, свернувшись в клубок и отвернувшись лицом к стене, так что сказать что-либо о нём было трудно.

И всё же убежище было достаточно безопасным. Прежде чем Чарльзу стало хуже, он успел разговориться с мохнатой девушкой, назвавшейся Рейн. Та провела в подвале уже около полугода, и до сих пор охотники за мутантами её не тревожили. Правда, выходить на улицу из-за своей мутации она почти не рисковала, и еду для неё приносили мужчины или мать девочки. Они же добывали средства к существованию – мужчины искали подённую работу тут же в Бронксе, а женщину с дочерью навещал муж, оплативший их пребывание в подвале и теперь приносивший им деньги.

– Мы под покровительством одного из здешних главарей, так что из квартала на нас никто не донесёт, – сказала Рейн. – Но дальше ходить опасно.

Чарльз принял к сведению, и тут же пожертвовал пятьдесят долларов в общий котёл, чтобы теперь еды покупали и на них с Лорной тоже. Своей спутнице он крепко-накрепко запретил выходить куда либо без него, и Лорна, видимо впечатлённая состоянием домов и улиц, которые они видели по пути сюда, согласилась без возражений. А к вечеру Чарльз слёг окончательно. Головная боль усилилась, его бил озноб, и Чарльз всю ночь проворочался на своём матраце, будучи не в силах заснуть. Старые выпирающие пружины не давали найти удобное положение, хотя, вероятно, дело было не в них, а в том, что у него начало ломить кости, как при гриппе. Мысли крутились вокруг лежащих в рюкзаке – совсем рядом, только руку протянуть – шприце и ампулах. Один укол, и всё это кончится. Но нет, нельзя. Он должен терпеть.

Под утро ему всё же удалось заснуть коротким беспокойным сном. И проснулся он от того, что у него в ушах прозвучал чёткий и ясный голос Лорны:

– …Как будто река. Вот там – слияние притоков, как на карте. А в углу словно дельта.

Чарльз открыл глаза. Лорна лежала на своём матрасе рядом с ним и смотрела вверх. Чарльз поднял глаза. Потолок прямо над ними пересекала неровная трещина, действительно напоминавшая изображение реки.

– Есть хочется… – произнесла Лорна. – А у нас только тот батончик и остался.

– Вот и съешь его, – пробормотал Чарльз. Самого его от одной мысли о еде затошнило.

– Что?

– Съешь этот батончик, говорю.

– Я что, произнесла это вслух? – удивилась Лорна. Перевела взгляд на него и панически вскрикнула: – Боже, да он же совсем больной!

Чарльз моргнул. Что-то случилось со зрением – он по-прежнему ясно видел девочку, но вместе с тем перед ним возникло его собственное изображение, словно он смотрелся в зеркало. Видок – и правда краше в гроб кладут: иссиня-бледный, лоб покрыт бисеринками пота, круги вокруг глаз… А как ещё может выглядеть человек во время ломки? Он отлично сознавал, что ему будет плохо, тем удивительнее было чувство резкого страха, окатившее его как вода из ведра.

– А если он совсем умрёт? Что я тогда буду делать? – продолжала Лорна. Чарльз открыл было рот, чтобы успокоить её – и тут до него дошло, что полураскрытые губы девочки не шевелятся. Она молчала, со страхом глядя на него, а голос, который он слышал, звучал у него в голове.

Чарльз сглотнул. И тут же с этим пониманием в его сознание ворвались и другие голоса:

«Чёрт, опять сигареты закачиваются. Надо будет Стива попросить купить ещё…»

«Роберт, наверное, придёт к концу недели. Как он там? Наверняка ведь опять ест одни гамбургеры…»

«…Совсем расхворался. Он, часом, не заразный?»

«Что я мутант, никто не знает. Если быстро взять деньги и уйти…»

«Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня. Многие говорят душе моей: «нет ему спасения в Боге…»

«Мама опять плакала… А что если злые дяди прямо сейчас идут сюда?..»