Мы начинаем в конце

Кассирша нахмурилась и снова взглянула на компьютерный экран.

— Дешевле всего будет доехать до Денвера, дальше до Грэнд-Джанкшен, а уж оттуда — прямо в Лос-Анджелес. Только это все равно очень далеко, детка. И денег нужно немало.

Дачесс вышла на улицу. Семнадцать долларов, два ствола в сумке, немного еды и смена одежды — всё, что у нее осталось.

Возле бара под названием «О’Салливан» был телефон. Дачесс сняла трубку, но вдруг осознала, что звонить некому. Мучительно захотелось поговорить с Робином; не поговорить даже, а услышать его сонное дыхание. Поцеловать Робина в макушку, прижать к себе, уснуть, удерживая рядом, защищая.

Она прошлась по улице, набрела на парк, точнее, игровую площадку в рощице. Скользнула к деревьям, легла на траву, укрылась свитером.

Незадолго до рассвета, когда город еще спал, Дачесс встала. Каждый шаг полумильного пути отзывался болью, противилась каждая мышца.

В мотеле царила тишина. Даже у стойки регистрации никого не было. В глаза бросилось несколько реклам: горнолыжный курорт «Большое небо», новая модель цветного телевизора, городские вакансии. Дачесс кралась по периметру мотеля, мимо дверей, что глядели каждая на соответствующий автомобиль. Миновала деревья, чьи кроны чернели в предутреннем небе над низкой черепичной крышей. Все окна были плотно занавешены. Ага, вот он, «Форд Бронко»; зарегистрирован в Калгари, судя по номерам. И окно нараспашку. Беспечные, наивные Хэнк и Бьюзи!

Дачесс положила сумку на землю. Вынула ствол. Помолилась наскоро и беззвучно — и забралась в комнату через окно.

Хэнк, укрытый одеялом, опасений не вызывал. Его сейчас и пушкой не разбудишь — вот что значит целый день на ногах. Света было довольно, и Дачесс, не споткнувшись, прошла к стулу, на котором лежали Хэнковы брюки. Нащупала карман, выудила бумажник, нашла фотографию — улыбающиеся дети. Доставая купюры, не могла сглотнуть ком в горле, не могла сделать вдох — так болела грудь.

А потом она увидела, что глаза у Бьюзи открыты, что в них — печаль. Дачесс коснулась ствола, заткнутого за пояс джинсов. Бьюзи не пикнула.

Едва живая, Дачесс плелась к автостанции.

А просто ей выпала эта миссия — напомнить старичкам, что от мира хорошего не жди.

42

Конец улицы Хайвей-драйв; арендованный автомобиль, Уок на водительском месте.

Ряд особняков, возле каждого — большущая, дорогущая машина немецкого производства. На Уоке полицейская форма, но сам он скукожился в кресле. Рядом несколько стаканчиков из-под кофе, зато никаких бумажек или контейнеров от съестного. Уок преодолел в машине тысячу миль. Сначала хотел лететь самолетом — бросить вызов своей фобии; но, зная, что понадобится оружие, решил отложить схватку с фобией до другого раза.

Ноубловский дом, разумеется, пуст. Родители, как обычно, увезли Томаса на виллу — Дачесс как-то обмолвилась, что у них вилла в Мёртл-Бич. Адрес Уок дал Лии. Рассчитал: Дарк объявится, если решит, что через мальчика можно выйти на девочку.

Ни газеты, ни книги — ничего, что отвлекало бы от миссии. Час назад мышечная боль сделалась чудовищной, стала переходить в конвульсии, и Уок принял две таблетки, в результате чего возникло желание лечь и отдаться на милость недуга, приправленного лекарством.

Это будет его последнее дело в роли полицейского; возможно, триумф после никчемно прожитых десятилетий. Сейчас Уок не думал ни о Марте, ни о Винсенте, ни о необратимом переустройстве Кейп-Хейвена. Он приехал в Монтану ради детей Рэдли, и он их защитит, отдаст долг Стар и Хэлу. Дарк, конечно же, перезвонил Лии; Уок не знал, где он в тот момент находился, но имел все основания считать, что неподалеку от монтанской границы. Видеозапись, которую похитила Дачесс, оставалась для Дарка последним шансом спасти от краха свою империю.

Усталость наваливалась подобно пышному одеялу в холодную ночь; мягко вдавливала в сиденье, склеивала веки. Это всё от таблеток, думал Уок; сонливость — их благословенный побочный эффект. В конце концов, он целый год толком не спал; ничего страшного, если сейчас немного подремлет. Он зевнул — и позволил себе не открывать глаза.

* * *

Томас Ноубл смотрел в постели телевизор, и вдруг вырубилось электричество.

Томас поднялся. Тишина, если не считать обычных домашних звуков — тиканья часов в холле да монотонного жужжания бойлерного котла. Томас сделал шаг, запнулся о собственную дорожную сумку. Родители, как всегда, отвезли его в лагерь, что расположен в восьми милях от дома, а сами махнули в Мёртл-Бич, на виллу — оттягиваться на пляже, покуда сына учат песчаной живописи и узелковому окрашиванию футболок. Томас сбежал в первую же ночь. Шел пешком, через лес; запасной ключ взял в гараже. Понятное дело, утром его хватятся, шум поднимут — да он-то будет уже далеко, на пути в Калифорнию. Двинет по следу Дачесс, потому что ей нужна его помощь.