Мы наш, мы лучший мир построим

   Увидев приближающихся "кормильцев", практически одновременно тронулись со своих мест и обе группы наблюдателей. Товарищи Сталин, Фрунзе, Калинин и майор Юдин сели в поджидавший их чуть поодаль "Тигр", а казачьим авторитетам один из молодых казаков, взятый сюда в качестве коновода, подвел накрытых попонами коней. Ехали станичники молча, думы их были серьезны. Выходило, что еще неделю назад у Сталина не было ничего, кроме разрозненных и плохо обученных отрядов Красной гвардии. А потом, дня три или четыре назад, в Петрограде появилось несколько отлично обученных, вооруженных и дисциплинированных рот с танками и бронемашинами, сразу и безоговорочно поддержавших именно Сталина. Баланс сил качнулся так резко, что Керенский, презираемый всеми, в том числе, и казаками, сбежал со своего поста в добровольную отставку.

   Теперь же, еще через три дня после прихода большевиков к власти, у сторонников Сталина имеется бригада почти в полторы тысячи штыков, и при этом, невиданной боевой мощи. И дело тут даже не в броневиках или в танках. Красногвардейцы быстро учились, а дисциплина в бригаде была строжайшей, сравнимой только с довоенными гвардейскими полками. И хотя одна такая бригада на всю Россию - это капля в море, у других претендентов на власть не было и такой силы. Тем более, что похоже, Сталин не собирался останавливаться на достигнутом, и подобных бригад вскоре будет несколько.

   Не только казаки прикидывали - присоединиться, или не присоединиться к "правильным" большевикам. Вон, саперы, которые по приказу своего начальства каждый день подновляли учебную "линию германской обороны", тоже шустро собрали свой шанцевый инструмент, и потянулись на обед. Оно и понятно, голод не тетка. С другой стороны, сейчас каждому, кроме самых идейных, хочется угадать, кто станет победителем в схватке за власть, и оказаться на стороне победителя.

   Наблюдавшие за учениями казаки, не раз на германском фронте попадавшие под шквальный пулеметный огонь германцев, злорадно думали о вражеских пулеметчиках, на который из утреннего тумана вместо русской кавалерии или пехоты вскоре попрут бронированные монстры, вооруженные пушками корабельных калибров. Пусть они теперь попляшут - не все коту масленица...

   А пока казаки думали думу, Сталин размышлял вот о чем. Сейчас, для молодого советского правительства вопрос войны и мира был наиважнейшим. Как на предмет внушения Германии скорейшего желания мира, так и с цель предотвращения дальнейшей внутренней смуты. А ведь на территории России находилось еще несколько иностранных воинских частей, вроде английского и бельгийского бронедивизионов, Чехословацкого корпуса и прочих славянских легионов. Эти точно затеют смуту безо всяких раздумий.

   Поэтому, взяв по большой железной миске наваристого борща и по куску хлеба, товарищи командиры отошли в сторону, где за едой продолжили начатую еще в поле беседу.

   - Товарищ Сталин, - горячо убеждал председателя Совнаркома майор Юдин, - вы поймите, что Красная Гвардия должна заменить не старую русскую армию, а стать самостоятельной силой в структуре сухопутных войск. Большая численность Красной гвардии и не нужна. Сперва надо довести ее численность до одного корпуса, а уже потом, по мере возможности, добавить еще несколько. Но это должны быть обученные и боеготовые, и наиболее надежные с политической точки зрения войска. Действительно гвардия, элита, занявшая место старой царской гвардии, потерявшей свое предназначение после падения самодержавия.

   - А какое же предназначение было у царской гвардии? - поинтересовался Фрунзе, с аппетитом уминая борщ.

   - В основном охрана монарха и его резиденций, гарнизонная служба в столице, ну, и иногда, участие в боевых действиях, - ответил майор Юдин, - впрочем, царским гвардионцам в свое время приходилось решать и такие деликатные вопросы, как возведение на престол, или, наоборот, свержение самодержцев. Но это было в прошлом. Красная гвардия тоже должна охранять Советскую власть от покушений как изнутри, так и снаружи, а кроме того служить образцом и примером для обычных воинских частей.

   - Хорошо, - сказал Сталин, - ...А сейчас - т-с-с-с, - вполголоса произнес он, - у нас гости.

   К обедающим подошел коренастый казак средних лет с окладистой пегой бородой, и четырьмя "георгиями" на кителе. Было видно, что первые два креста были получены, как бы еще не за Русско-Японскую войну.

   - Здравия желаю, господа хорошие, - вежливо обратился казак к присутствующим, - Артемий Татаринов меня зовут. А кто из вас будет товарищ Сталин?

   - Ну, я товарищ Сталин, - с легкой усмешкой ответил председатель Совнаркома.

   - А ты не врешь? - казак подозрительно посмотрел на невысокого рыжеватого рябого человека, - товарищ Сталин - это наверное он, - и станичник указал рукой на Фрунзе, - мне односум сказал - он большой и с усами.

   С трудом скрыв улыбку, все присутствующие подтвердили, что "большой и с усами" - это товарищ Фрунзе, нынешний, если можно так сказать, военный министр, а тот, кто назвался Сталиным, и в самом деле, самый главный большевик.