Мы наш, мы лучший мир построим

   - Отдельного корпуса жандармов ротмистр Раков Константин Николаевич, честь имею, господин старший лейтенант, - мой визави щелкнул каблуками, принимая стойку "смирно", - ну вот, и познакомились, сказал он, принимая вольную стойку.

   - А скажите-ка вы мне, Николай Арсеньевич, - перешел ротмистр на неофициальный тон, - я вот что-то не совсем понимаю - с господином Керенским России была одна дорога - на живодерню, где из нее нарезали бы кучу мелких княжеств, ханств и герцогств. Словом, превратили бы ее в огромный Китай, где русские стали бы кем-то вроде белых негров. Мне непонятно лишь одно - почему вы поддержали таких отъявленных большевиков-социалистов, как Сталина и Дзержинского, и не дрогнув, отправили к праотцам таких, как Урицкий и Троцкий?

   - Константин Николаевич, - ответил я любознательному жандарму, - вы ведь раньше в охранном отделении служили?

   - Было дело, Николай Арсеньевич, - не стал запираться ротмистр Раков, - только вот с господином Сталиным мне иметь дело не довелось. Бог миловал. А вот шайку Андрея Уральский я знаю неплохо. Кровавые упыри, им человека убить - как глазом моргнуть. Да и сам их вожак - душегуб еще тот. Тварь злобная и хитрая, как матерый волк.

   - Так вот, Константин Николаевич, - ответил я, краем глаза наблюдая, как улыбается Дзержинский, прислушивающийся к нашему разговору, - большевики-то, они ведь разные бывают. Одни мечтают о мировом пожаре, на котором можно хорошо погреть руки, другие - о справедливости, о братстве людей труда, о том, чтобы не было голодных и нищих. Задумайтесь над моими словами, и решите, совпадает ли с вашими желаниями то, что хотят сделать с Россией и для России те большевики, вождями которых являются товарищи Сталин и Дзержинский!

   Вдали нетерпеливо прогудел клаксон авто, и задумавшийся было ротмистр встрепенулся, - Спасибо за душевную беседу, Николай Арсеньевич, но мне пора, - он пожал мне руку, - Надеюсь, что в следующий раз мы с вами встретимся в более спокойной обстановке, и у нас будет немного больше времени для беседы...

   - Тоже на это надеюсь, Константин Николаевич, - ответил я ему, - Хотя, как мне кажется, в ближайшие лет двадцать - двадцать пять покой нам будет только сниться.

   - Да, наверное вы правы, - кивнул он мне, и быстрым шагом направился к ожидающей его машине.

   Спустя полчаса колонна в составе двух "Тигров", одного "Урала" и двух бронетранспортеров выехала с территории Путиловского завода и направилась в сторону Гатчины. Дзержинский тоже поехал с нами, поскольку к вечеру в Гатчину должен был прибыть поезд из Крыма со второй половиной членов Дома Романовых: вдовствующая императрица Мария Федоровна, великие княгини Ольга и Ксения, великий князь Александр Михайлович, великие князья Петр и Николай Николаевичи со своими женами "черногорками". Таких образом, в Гатчине должна собраться большая часть Романовых. А те, кого собрать там не удалось, нам уже не так важны. Ну, а те, кто захочет где-нибудь за кордоном провозгласить себя самозваным "Владетелем Земли Русской", вроде опереточного "царя Кирюхи", может и не пережить такого счастья. Уж мы этому поспособствуем...

   23 (10) октября 1917 года, Вечер. Гатчина.

   Вдовствующая императрица Мария Федоровна, Великий князь Александр Михайлович, Великие княгини Ксения и Ольга, полковник Куликовский.

   Боевой "холерный" эшелон с вывезенными из Крыма остатками царской фамилии подошел к перрону Гатчинского вокзала. Позади остался путь длинной почти в две тысячи верст из Бахчисарая через Запорожье, Харьков, Брянск, Смоленск, Витебск, Дно. Шесть дней путешествия в полную неизвестность. Матрос Задорожный, как истинный Сусанин, вел вверенный ему эшелон окольными партизанскими тропами, через такие места, где люди не слыхали не то, чтобы о переходе власти в стране к большевикам, но, порой, даже и о Февральской революции.

   Обитатели же обшарпанных вагонов с надпись "Осторожно, тиф!" всю дорогу старались не думать о том, что ждет их в мятежном Петрограде. Великая Княгиня Ольга, выскакивавшая из поезда во время частых остановок в поисках продуктов, вместе с нехитрой снедью со станционных базаров, приносила слухи один нелепее другого. Несмотря на пресловутый большевистский "Декрет о Мире", война продолжалась. Правда, после разгрома немецкого десанта у острова Эзель, фронт настороженно притих. По отрывистым "самым-самым достоверным" слухам, ни та ни другая сторона не предпринимала никаких резких движений. В Витебске с местной толкучки Ольга Александровна вместе с полотняным мешком с крупой приволокла затертую донельзя большевистскую газету "толстушку" "Рабочий путь".

   "Экстренный вечерний выпуск" - было написано на первой странице аршинными буквами, - "Историческая победа большевистской эскадры" - этот заголовок чуть поменьше. "Германский флот разгромлен у Моонзундского архипелага".