«Мы не дрогнем в бою». Отстоять Москву!

Он хотел начать передвижение к высоте, но если идет начальство, то придется остаться. Связные от ротных, прибежавшие на НП, хрипло дышавшие, бледные, докладывали, что роты на высоте, но потери очень большие.

Подполковник Владимирский со своего НП видел, что все три батальона сразу пошли хорошо, зацепились за высоту. Генерал Жмаченко, командующий 3-й армией, наблюдавший за ходом боя сзади, со своего НП, тоже все видел и даже похвалил. Но скоро из-за дыма от разрывов ход боя почти не стало видно, прервалась и связь, и Владимирский начал беспокоиться: в самое критическое время он упускал управление.

– Ну, что там у тебя? – снова позвонил Владимирскому командующий армией.

Владимирский доложил и, приняв решение, сказал:

– Иду с Гордиенко в батальоны.

Старший лейтенант Настеко увидел группу конных, подъезжавших с тыла, и подумал: «Эх, не вовремя начальство». Немцы только что начали артналет на НП батальона.

С визгом рвались снаряды, разбрызгивая грязь, а конные уже были в нескольких шагах. Настеко сам побежал навстречу, махая им руками:

– Давайте в овраг, товарищ командир! Накроют!

Подполковники Владимирский и Гордиенко, только что назначенный командиром 771-го полка вместо Наумова, а с ними и несколько человек бойцов едва успели укрыться в овраге, как на месте, где они спешились, разорвалось несколько снарядов.

Они благополучно преодолели несколько сот метров до подножия высоты. Там было относительно тихо. Замкомбата лейтенант Андрей Серган, увидевший начальство, доложил об обстановке. От немцев то и дело летели мины, но чувствовалось, что это беспокоящий огонь, а не артналет.

– Докладывайте обстановку! – приказал Владимирский Настеко.

– Батальон на высоте, под сильным обстрелом, занимает круговую оборону.

– Потеряли управление, старший лейтенант? – зло спросил подполковник Владимирский.

– Никак нет, товарищ подполковник, хотя связь и только через посыльных, управление есть.

– Тогда почему не наступаете?

– Потери большие. Взводами некому командовать. Политруки Жуков и Артельников убиты в начале атаки, Сыроваткин, комиссар батальона, тоже убит. И соседей я не чувствую! А немцы уже второй раз контратакуют.

Он хотел еще сказать, что наступать дальше сейчас вообще бесполезно и губительно, но по глазам комдива понял, что говорить это ему сейчас не надо ни в коем случае.

– Минут пятнадцать, как отбили вторую контратаку, силой до роты. Соседа тоже атаковали.

Владимирский, оглядевшись по сторонам, нахмурился: тут и там группами и поодиночке лежали тела убитых, несколько десятков. В глубокой воронке сидели несколько раненых, еще человек десять вокруг них перевязывали друг друга. Уцелевшие бойцы батальона Настеко, видно было человек около ста, окапывались лежа. Захваченные немецкие окопы для обороны фронтом на запад не годились. Убитых гитлеровцев тоже было порядочно, Владимирский, когда шел по траншее, то и дело переступал через трупы.

С высоты Мценск был виден хорошо.

«Один рывок остался!» – с досадой подумал Владимирский.

– Товарищ подполковник, – Настеко подошел к командиру дивизии, – двое командиров рот убиты, семеро взводных.

– Так назначайте сержантов командирами взводов! – повысил голос Владимирский.

Все, что происходило сейчас в батальоне, казалось ему неорганизованностью, безалаберностью, в эти минуты он словно чувствовал на себе укоряющий взгляд командующего.

– Наведите в батальоне наконец-то порядок! – едва сдерживая гнев, приказал Владимирский комбату Настеко.

Старший лейтенант Настеко, молодой, очень худой, с маленькими мягкими глазами, козырнул и побежал в цепь.

Владимирский, подумав немного, пошел на другой фланг батальона. Спрашивая у окапывавшихся бойцов, кто у них командир взвода, он слышал: «Убит…», «Ранен…», и если боец был сержантом, тут же назначал его командиром взвода и шел к следующей группе. Одного младшего лейтенанта подполковник Владимирский назначил командиром роты, приказал обойти всех своих людей и готовиться к атаке.

Когда он вернулся на то место, откуда пошел в цепи, туда только что подошли Настеко и подполковник Гордиенко. Тут же был и начальник артиллерии дивизии подполковник Трушников.

– Более-менее стал порядок, – сказал Гордиенко, – пульрота вполне боеспособна, поставил ее прикрывать атаку первой роты на мост.

– Так, хорошо. Кто командир первой роты? – спросил Владимирский.

– Назначил лейтенанта Степового, у него же взвод автоматчиков. Лейтенант Земсков командует автоматчиками, – ответил старший лейтенант Настеко.

– У вас есть связь с артполком? – спросил Владимирский Трушникова.

– Есть, – кивнул он на сидевшего на корточках телефониста с аппаратом.

Владимирский посмотрел на часы.

– Вызывайте огонь через тридцать минут, а вы, – Владимирский посмотрел на Настеко, – готовьтесь к атаке. Первая рота атакует мост, пулеметчики прикрывают. И сразу поднимайтесь к городу. Связь с соседом есть? – спросил он у Гордиенко.

– Сейчас только с батальоном Двойнина.

– Дайте его.

Старший лейтенант Двойнин, батальон которого захватил северные склоны высоты на первом фланге наступления, сам был ранен, но батальон не оставил.