Мы не одни

И если начало повести пробуждало непреодолимую тягучую горесть, то теперь девушка покраснела, часто задышала, а под конец и вовсе захлопнула книжицу на последнем абзаце.

- Эта твоя принцесса... - инопланетянка отвернулась и побарабанила ноготками по столешнице. - А как же Гром? Он что, предал напарника?

- Нет.

- А что с ним?

- Думаю, он...

- Стой! - собеседница вскинула ладонь. - Не раскрывай все карты. И так все идет наперекосяк. Знаешь, начало было более... грустным? Вы так это называете?

- А вы что, вообще ничего не чувствуете?

- Почему же, чувствуем. Иногда.

- Когда читаете? - догадался подросток. - Поэтому завоевали Землю? Ради книг?

- Послушай, - Тесса облокотилась на стол и подалась вперед. И хоть лицо ее вернуло привычную бледность, в глазах еще поблескивали злые угольки. - Я тебе не друг, чтобы болтать по душам. И не союзник, чтобы делиться секретами. Ты пишешь, я забываю о нападении. У нас - взаимовыгодное соглашение. Такое же, как у наших народов. Ни больше, ни меньше.

- Ну да, - Иван откинулся на спинку, скрестил руки на груди и уставился в иллюминатор. - Справедливо.

- Тебе не понять, человек, - доза эмоций от свежей главы полностью выветрилась, и кадет вновь превратилась в заводную куклу. - Даже не пытайся. Если скажу, что нас разделяет пропасть - значит совру. Между нами энергии и субстанции, по сравнению с которыми пространство и время столь же просты и понятны, как и квадратные уравнения. Лучше пиши про мальчика и космическую собаку. Белокурой принцессе в твоей истории не место.

- Не тебе решать, - хмыкнул парнишка, задетый до глубины души подобной критикой. - Если бы вы хоть что-то понимали в творчестве, вам не пришлось бы никого убивать и захватывать.

- Тебе ли рассуждать об убийствах? - с бесящим до дрожи безразличием прозвучало в ответ.

Спорщики уставились друг на друга и сверлили взглядами - гневным и сонно-холодным - покуда не вернулся Марк.

- Милые бранятся - только тешатся? - хмыкнул робот, сев рядом с начальницей и взяв блокнот.

Иван спрыгнул на асфальт и поправил лямку брезентовой сумки.

- Знаешь, а ты права. Мне действительно не понять существ, чьи роботы человечнее их самих. Постараюсь закончить текст как можно скорее. Спокойной ночи... или чем вы там по ночам занимаетесь.

- Подожди. - Тесса спрыгнула рядом и протянула руку. - Дай ладонь.

Иван подчинился - это единственное, чему его учили с малых лет и эту науку пришлось освоить в совершенстве. На кожу холодными кольцами упала металлическая цепочка серого цвета - как и все у пришельцев, - но едва отогревшись телесным теплом, ожила, щекотно скользнула вдоль линии жизни и обвилась вокруг запястья.

- Что это? - подросток с опаской поднес "подарок" к лицу, пытаясь невооруженным глазом разгадать тайну очередной мудреной штуковины.

- Датчик-пеленгатор, - ответила кадет. - На случай, если снова попытаешься скрыться.

- О, - Ваня потряс цепочкой над ухом, будто слух мог распознать все то, что осталось незаметно затуманенному взгляду. - Домашний арест?

- Скорее подписка о невыезде. - Тесса забралась в кресло пилота и потянулась к пульту, чтобы закрыть кабину, но на миг замерла и с несвойственной меланху неуверенностью сказала: - Спокойной ночи.

***

- Чего так поздно?! - с порога накинулась мать. - Где шлялся?

- Наверстывал упущенное, - проворчал Иван, протиснувшись в свою комнату.

- Точно? - Людмила привалилась к дверному косяку и схватила полотенце точно хлыст. - Или к Ольге Григорьевне сходить?

Начнешь оправдываться и увещевать - и тебя вмиг раскусят, этот урок сын усвоил с младых ногтей. Поэтому тем же тоном буркнул:

- Сходи.

- Смотри мне! - взвизгнула женщина. - Совсем распустился, бестолочь. Весь в отца пошел! Я тебе устрою праздную жизнь.

Подросток ничего не ответил - просто лег на кровать, сцепил на затылке пальцы и слезящимися глазами уставился в потолок, думая о том, что инопланетная тюрьма - не самый худший вариант.

Глава 7. Чужие

После отчета Тесса снова не смогла заснуть. Битый час бревном лежала на кровати и разглядывала потолок, затем встала и вышла из каюты в коридор - восьмиугольную трубу шириной в семь земных метров и трехкилометровой длины. Ни окон, ни дверей, сплошная серая гладь, на ощупь напоминающая полежавший в морозилке пластик.

После города - далеко не самого большого и красивого - корабль казался некрополем и ощущался совершенно иначе. Нет, речь не шла о тех чувствах, что еще сохранились у людей из-за молодости и недоразвитости. Потеря эмоций - неотъемлемая часть эволюции и с этим глупо спорить, ведь кроманьонцы или неандертальцы позволяли себе не в пример больше, чем их далекие потомки. Недаром же говорят - первобытная ярость, животный страх. Спустя сотни тысяч лет все это притупилось, выместилось разумом, и рано или поздно участь меланхов ждет и человечество. Если оно, конечно, доживет до той поры.