Мы никогда друг друга не любили (СИ)

— Из-за клуба. Я много лет запрещал себе смотреть на тебя. А в клубе не знал, что это ты, распустил руки. Потом уже не смог отказаться, раздразнил самого себя.

Аврора краснеет, пряча лицо в подушке и тихо стонет.

— Не напоминай! Ужасное платье!

— Да, довольно специфичное. Но я бы повторил. С логичным завершением вечера. Теперь твоя очередь.

— О чем ты?

— Расскажи, что из прошлого не сбылось и хочется получить. Как в анекдоте «если у вас в детстве не было велосипеда, а теперь у вас бентли, то велосипеда у вас все равно не было». Чего у тебя в детстве не было?

Она долго раздумывает, хотя, как по мне, ответ лежит на поверхности. Мы мало знаем друг о друге, и я ловлю себя на мысли, что сходил бы с ней на настоящее свидание. То, которое больше напоминает собеседование. С расспросами о жизни, о планах, о прошлом. Я думал, что знаю об Авроре Островской все: когда родилась, что закончила, как жила.

— Мороженого не было. Так, чтобы пойти и взять, если захотелось. Папа ненавидел мороженое, и мне приходилось просить няню купить. А няня ездила за продуктами дважды в неделю, часто забывала, а еще чаще не разрешала, потому что я простужалась каждый месяц. И я мечтала, что когда вырасту, у меня будет целый ящик мороженого!

Вот этого я о ней не знал.

— Еще собаки. Папа не любил животных. А мне хотелось друга. Я обещала, что буду ухаживать за ним сама, что папа даже не заметит. В доказательство целых два месяца ухаживала за плюшевым псом, но мне не разрешили.

— Какую собаку ты просила?

— Любую. Даже самую маленькую. А хотела ретривера, как в кино. Еще мне ужасно хотелось покрасить волосы в яркий цвет! Но сейчас, пожалуй, не хочется. А еще я хотела рождество, как в фильмах. С большущей елкой, подарками, камином, какао и пряниками. Но мы всегда ездили на море, где папа отрывался в компании моделей, а я слонялась по магазинам. Потом я стала мечтать о свадьбе. С белым платьем, музыкой, непременно лимонным тортом… ну, всем таким. Что?

Она смотрит на меня, явно старательно пытаясь не всхлипывать.

— Что ты так на меня смотришь?

— Удивляюсь, как у Рогачева и позже у меня выросло такое чудо. Собака, мороженое и рождество.

Я подтягиваю Аврору поближе и утыкаюсь носом в слегка влажные после душа волосы.

— Будет тебе собака. Ретривер, самый дружелюбный, какого найдем. И ящик с мороженым будет. И на рождество поедем в Прагу, там самые елочные елки, самый какавистый какао и самые пряничные пряники. И свадьба будет, платье будет, в лимонный торт лично лимоны покрошу. Только котенок…

— М-м-м?

— Волосы не крась. Мне нравятся твои кудри.

— Тогда хочу татуировку. Можно?

— Нет.

— Почему?! — Аврора возмущенно сопит.

— А на какой ответ ты рассчитывала, котенок? Не думаешь же ты, что раз я тебя люблю, то перестану воспитывать? Я старше, умнее…

— Зануднее. А если я сделаю без разрешения?

— Я тебя накажу.

Она морщит нос и хихикает.

— Делай, что хочешь. Ты не обязана соответствовать каким-то стандартам. Можешь не думать о том, что кто-то скажет или подумает. Хочешь — крась волосы в синий цвет, хочешь — бей тату. Хочешь развестись со мной — разводись. Хочешь прилюдно поскандалить — скандаль. Хочешь вести блог о своей жизни — веди. Нет больше никаких правил и соответствия обществу.

— Спасибо, — сонно бормочет Аврора и зевает, не в силах сдерживать сон.

Она устала. День выдался не просто долгий, а бесконечный. Кажется, за него я успел раза три пережить ощущение, что жизнь кончена, и еще больше — что только начинается. Но решимость быть правильным и порядочным вдруг как-то угасла.

Может, то, что Аврора спит в моих руках и верит в наше будущее, и неправильно.

Но я вообще никогда не утруждал себя соблюдением правил. И нет смысла начинать.

Когда утром гостиница вздрагивает от воя сирен, я нехотя бужу Аврору.

— Вставай, котенок, пожарная тревога.

— Это учебная. Или кто-то покурил, — сонно говорит она.

— Вряд ли. Все замки размагнитились. Идем, одевайся и бери документы.

К счастью, она немного отошла и, хоть отчаянно зевает и бурчит себе под нос, собирается быстро. Вскоре оказывается, что я прав: из дальнего крыла валит густой черный дым. На парковке внизу собралась целая толпа сонных постояльцев. Сотрудники отеля спешно выводят недоверчивых и успокаивают истерично орущих «дайте мне забрать свои вещи!» девиц, судя по разрисованным лицам, праздновавших девичник.

Я грею Аврору, обнимая ее за плечи и кутая в свою куртку. Не знаю, почему мы все еще стоим и смотрим на наш отель, хотя можем сесть в машину и умчаться отсюда в любую точку планеты.

Когда из окон начинает вырываться пламя, Аврора едва заметно вздрагивает.

— Думаешь, это случайность? — спрашивает она.

— Не знаю. Там наш Валюша нигде рядом не бегает?

Мы не сводим глаз с пылающего здания. Звуки пожарных сирен доносятся приглушенно, словно сквозь толщу воды. Готов поклясться, мы с Авророй думаем об одном и том же.

Теперь выбор отеля Рогачевым имеет смысл.

Вместе с ним в пепел превращается наше прошлое.

Эпилог

— Аврора, ты — самая скучная девушка на свете! — Леся отрывается, как в последний раз.