Мы никогда не умрем (СИ)

— Плевать мне, как у вас принято, Риш. Я хочу быть твоим другом, и мне все равно, как твоя мать купила дом. Людей любят не за готовность залезть на елку и не за то, сколько их родители работали в огороде. Например мой папа алкаш, думаешь, мне стыдно?

— А за что любят?

— За то, какие эти люди есть. За то, что отличает их от других людей. А еще просто так. Я очень хочу быть твоим другом, но вряд ли эта дружба тебя порадует, если ты расшибешься, упав с елки.

— Вик, а ты правда хочешь…

— Правда, Риш. Только ради всего святого, пусть эта звезда лежит себе на земле, хорошо?

— Хорошо, — неожиданно светло улыбнулась Риша.

И подала руку, впервые будто застеснявшись.

…

Мартин, как и обещал, жарил на кухне блины, тревожно прислушиваясь к звукам сверху. Впрочем, отец спал, и судя по пустой бутылке на столе, спать он будет еще долго. В бутылку вмещалось полтора литра, и вчера она была полной.

«А знаешь, Мартин, кажется, у тебя судьба такая — с какими-то несчастными детьми дружить», — отметил Вик, глядя, как растет стопка блинов на тарелке.

— Не худшая судьба. А вот то, что твой отец сожрал весь мед — плохо, — ответил Мартин, задумчиво вертя в руках пустую банку, покрытую жирными отпечатками.

«Что ты вообще о ней думаешь? Ну, о Рише?»

— Думаю это несчастная девочка, и она может найти себе серьезных неприятностей. Но она хорошая. И, наверное, будет тебе верным другом.

«Нам. Мы решили — вместе», — напомнил ему Вик.

— Да, ты прав. Нам… отличным другом.

«Как думаешь, может, выберемся ночью из дома, да сожжем эту несчастную звезду?» — предложил Вик.

— Нет. Во-первых, плохая идея идти ночью в лес зимой. Во-вторых, ты же слышал — это местная легенда. Они себе сделают другую, и будут лезть на эту елку, пока не родится какое-то странное поколение не авантюрных детей.

«Авантюрных…»

— Безрассудных.

«Слушай, как думаешь, а если кто-то залезет и звезду туда прикрутит — они же перестанут об этом мечтать? Им незачем станет».

— Вик, мы с тобой не станем думать за всю деревню детей. В лесу достаточно деревьев, с которых можно упасть, рек, в которых можно утонуть и диких зверей, которых можно встретить. Не то что бы я призывал тебя к равнодушию, но лезть на елку не нужно… Слушай, а к блинам у нас ничего и нет, но я тебе чаю заварил.

«Да мне и не нужно ничего. Хотя меда жалко… Слушай, Мартин, а, Мартин. Я знаю, о чем ты подумал, когда Риша рассказала про Крота».

Мартин молча домыл сковороду, вытер руки полотенцем и уступил Вику место. Он забрал чайник и тарелку и тихо прошел в комнату.

Он тогда подумал, что ему очень повезло, что Вик не занимается такой чушью.

— Все-таки хорошо, что я не стал дружить с другими детьми. Доказывать им еще что-то, а потом одному сидеть…

Мартин только вздохнул и покачал головой.

Он не мог требовать от Вика не делать выводы, к которым пришел сам.

Действие 10

Тени деревьев

Людей погибель — в похвальбе,

В уверенности их в себе.

Шекспир

На следующее утро произошло именно то, чего так боялся Мартин с самого лета — Вик проснулся больным.

Мартин тревожился не просто так. Во-первых, он помнил, что Вик болеет тяжело, может бредить при температуре и страдает от сильных головных болей. Во-вторых, Мартин припрятал банку меда и лекарства на такой случай. Еще летом ему удалось достать парацетамол и анальгин, что было нетривиальной задачей, ведь все лекарства покупались в городе. Отец запаса не имел, предпочитая лечиться алкоголем.

Но Мартин прекрасно понимал, что Вику нужна забота и нормальное лечение, а не дешевые таблетки, мед и его утешения.

Проем словно заволокло туманом. Мартин впервые не смог сам шагнуть в него, словно встретив непреодолимое препятствие.

«Вик, ты меня слышишь?..»

— Будто через вату, — просипел он в ответ.

«Не говори вслух, ладно? Береги горло. Помоги мне занять твое место. Судя по тому, что я чувствую себя сносно, ты в своей комнате не будешь болеть».

«Нет, не надо… Не хочу, чтобы тебе было плохо».

«Так этот туман здесь, потому что ты меня не выпускаешь?» — прошептал Мартин.

Снова безотчетный страх и липкая тревога сдавили горло. Он сделал шаг назад от порога и упал, запнувшись о кресло.

«Ты в порядке?» — раздался встревоженный голос.

«Да, прости», — пробормотал Мартин, вставая с пола.

Он сам не понял, что его так напугало. Впрочем, со своими чувствами он все равно предпочитал разбираться в свободное время.

«Дай мне хоть чай тебе сделать, согреешься», — предложил он, прислушиваясь к надсадному кашлю.

Вик, подумав, все-таки кивнул. В этом момент туман в проеме рассеялся.

Мартину не требовалось искать градусник, чтобы понять, что температура очень высокая и ее нужно сбивать. Мир качался и плыл перед глазами, с каждым движением у него возникало чувство, что он возвращается в проем — мир словно опрокидывался, он не чувствовал опоры и никак не мог заставить себя думать. Мысли расплывались раскаленным маревом.

Он подполз к краю кровати. Очень медленно встал, опираясь ладонями на кровать. Каждое движение требовало невероятных усилий и полуминутных передышек.