Мы новый мир построим…

Секундная стрелка вряд ли успела описать хотя бы один круг, когда Андронов выпрямился и оглядел дело рук своих.

«Вот так, ребята… Нет, не ходили вы с шашкой на пулеметы…» Отведавший «фомки» бычок упал с тумбочки на кровать и лежал ничком, пачкая кровью покрывало. И признаков жизни пока не подавал. Так же, как и его соратник, который умиротворенно и тоже ничком распластался у стола. Нужно было что-то делать с этими пребывающими в отключке тушами. Нейтрализовать их на как можно более долгий срок.

Задача была предельно ясной, а со средствами ее реализации Андронов определился в течение нескольких секунд. Подобрав с пола пистолет, он для верности добавил одному и другому рукоятью по массивным затылкам. Соблюдая, впрочем, меру — убивать он больше никого не собирался. Пришлось изрядно попотеть, освобождая туши от курток, а потом вновь надевать их на бычков — уже задом наперед, застегивая на спине, да еще и завязывая там же, на спине, рукава узлом, так, чтобы «братишки» не могли руками шевельнуть в этих коконах. Мало того, он не поленился замотать обоих в гостиничное белье — одного в пододеяльник, а другого в простыню, — и закрепить эти саваны предварительно вытащенными из джинсов горемык ремнями. Не переводя духа, Андронов наведался в душевую, намочил оба полагающихся ему полотенца и накрепко связал бедолагам щиколотки. Именно бедолагам, неудачникам, а не врагам. Никакой неприязни к ним он не испытывал, и поступал с ними столь бесцеремонно не из-за собственного садизма, а исходя сугубо из интересов дела. И ради собственной безопасности — в первую очередь.

Провозившись еще достаточно долго и вконец запыхавшись, Андронов все-таки доделал работу, утомленно сел на разоренную постель и закурил. Бычки были рассортированы, опломбированы и сданы на хранение. Один, с кляпом из носового платка, покоился на животе на кафельном полу душевой, привязанный наволочкой к трубе умывальника. Даже если бы ему удалось добраться до двери, открыть ее он бы вряд ли смог, как не смог бы это сделать спеленутый ребенок. Второй, тоже с кляпом, угодил в менее комфортные условия — он теснился в стенном шкафу, в прихожей, вообще без каких-либо шансов самостоятельно выбраться оттуда. Потому что дверцу шкафа надежно заблокировал стул, уложенный враспор между шкафом и стеной душевой-туалета. Да, условия содержания, конечно же, были ужасными, — но зато как эти двое потерпевших будут радоваться жизни, когда обретут свободу…

«Но свободу эту подарит вам кто угодно, но только не я», — подумал Андронов.

Ему теперь нужно было, распрощавшись с мыслями о горячем душе, бассейне, сауне и неспешном ужине в ресторане, хватать свои манатки и брать такси до ближайшего к городу железнодорожного узла.

И оттуда, незамедлительно, — в Москву. А там уж пусть отцы-командиры решают, как жить дальше.

Но сначала нужно было встретиться с Регбистом. Непременно встретиться с Регбистом.

Андронов встал с кровати, надел куртку. Вернул в карман свои документы (бумажник, к его удивлению, оказался на месте), погрузил в сумку пистолет и «фомку». Сложил одеяло так, чтобы не было видно кровавого пятна, вышел в прихожую и, перешагнув через лежащий на полу стул, громко произнес:

— Братишки, извините, что так получилось. Крепитесь, скоро вас выпустят. А я уж пойду… Не держите зла, просто работа у нас с вами такая.

Из шкафа донеслось частое сопение.

Андронов запер за собой дверь номера и на всякий случай постучался в соседний. Никто ему не открыл — значит, Регбист еще не вернулся из бассейна.

В коридоре было по-прежнему тихо и безлюдно. Держа в руке ключ, прицепленный к массивной бульбе, Андронов дошел до лестницы и спустился на один марш. Пристроил сумку на подоконник и стал ждать Регбиста.