Мы одной крови!

- Командир, позволь с твоей мобилы позвонить Алкиной экономке. У ней там котенок, Персом кличут. Алка страсть как его любит, велела за ним приглядывать. Я спрошу, как он, а после Алке записку черкану, пускай порадуется.

Мирон протянул ему свой сотовый телефон, и верный оруженосец набрал номер:

- Зося Пална, это я, Толян. Как там Перс?

Выслушав полный отчет о похождениях шустрого котенка, Толик наконец улыбнулся:

- Вы там приглядите за ним, Зося Пална, - попросил он, - а то Алка-то в больнице, раненная. Подстрелили ее... - послушав расспросы испуганной экономки, он ответил: - Я щас приеду, все расскажу.

Отдав мобильник командиру, верный оруженосец пояснил:

- Мне тут одна баба говорила, что котенок Алке заместо ребенка. Может, потому она и не померла. Не хотела его осиротить. Хороший кот, шустрый такой. Я его пока к себе заберу, чё ему одному там маяться. Щас я Алке черкану про Перса, а доктор ей передаст.

Слава достал ручку и записную книжку, вырвал листок и протянул Толику. Тот присел на стул и, сосредоточенно шевеля губами, стал старательно описывать все подвиги сэра Персиваля. Завершив послание, он встал и вернул ручку командиру.

Прошло минут пятнадцать тягостного ожидания. Наконец из-за угла коридора вышел Олег Павлович и направился к ним.

- Ну, как она? - издалека спросил Мирон, не утерпев, пока врач приблизится.

Тот улыбнулся, и по его лицу было видно, что дела у пациентки уже лучше.

- Ругается, - с улыбкой произнес он, приблизившись.

- А чё ругается-то? - влез встревоженный Санчо Панса.

- Требует зеркало, косметичку и щетку для волос.

- А-а, - почти в унисон облегченно произнесли Толик и его командир, расплывшись улыбками.

Верный оруженосец уже совсем осмелел, хотя раньше никогда не позволял себе влезать в разговор в присутствии командира:

- Алка у нас крутая. Всем задаст!

- Уже задала, - рассмеялся Олег Павлович. - Ворчит, что синяки на правой руке, что иглы тупые, что медсестры плохо делают инъекции.

- А чё у вас иглы-то тупые? - сердито спросил Толик. - Мы щас мигом сгоняем, да привезем вам острые. Чё её ковырять тупыми-то? И так уж четыре часа её резали да ковыряли.

- Да они не тупые, просто толстые, - улыбнулся хирург, понимая его тревогу. - Через тонкую иглу кровь не перельешь, сразу закупорится.

- А синяки ей кто наставил? - продолжал допытываться верный оруженосец.

- В вену не могли попасть.

- Чё ж у вас медсестры такие безрукие... - укоризненно произнес Толик. - Алка вон в пистолет отморозку попала и даже лапу его поганую не задела, а ваши в вену попасть не могут...

- У неё очень тонкие вены, к тому же, они спались, когда упало давление.

- Какое давление? - не понял далекий от медицины Санчо Панса.

- Артериальное, - терпеливо пояснил хирург. - От большой кровопотери артериальное давление снизилось до критических значений, и нам пришлось осуществлять реанимационные мероприятия.

Таких мудреных слов верный оруженосец не знал и воздержался от дальнейших расспросов, поняв главное - врачи сделали все возможное, чтобы спасти Аллу.

Хирург перевел взгляд на Мирона. Видимо, ему надоело отвечать на дилетантские вопросы туповатого Толика. Слава не хотел унижать его выговором в присутствии хирурга и даже не стал одергивать, чтобы тот не лез с глупыми вопросами, понимая, что преданный Толик расспрашивает не из праздного любопытства.

- Что ей привезти? - спросил он.

- Привезите то, что она требует, - косметичку, зеркало, щетку для волос. Хотя в реанимации личные вещи не положены, но ради такой пациентки сделаем исключение.

- Я ж говорил, ей чё-то надо будет! - сразу приободрился верный оруженосец, поняв, что теперь и он при деле. - Командир, тогда я щас слетаю.

- Езжай, - согласился тот.

- А одёжу ей взять? - обратился Толик к хирургу, глядя на него глазами преданной собаки, и всем своим видом выражая извинение и сожаление за свои несправедливые упреки.

- Привезите халат и тапочки. Скоро переведем её в палату, и они ей понадобятся.

- Доктор, я тут записку ей черканул, - верный оруженосец передал записку Олегу Павловичу. - На словах скажите, что Перс носится, как угорелый, играет. И ел хорошо. Пускай Алка скорей выздоравливает. А когда к ней пустят, я Перса ей принесу, пускай порадуется.

- Разве у Аллы есть маленький ребенок? - удивился врач.

- Не, это котенок её. Она его любит. Заместо ребенка ей.

- В хирургическое отделение нельзя приносить животных, - покачал головой Олег Павлович.

- А я втихаря, никто не углядит. И с рук не спущу.

- Нежелательно.

Толик отвел глаза, и врач понял, что верный Санчо Панса все равно пронесет в отделение любимого котенка Аллы.

- А почему Алла все ещё в реанимации? - спросил Мирон. - Вы боитесь, что ей станет хуже?

- Там круглосуточное наблюдение, индивидуальный пост медсестры. И в целом условия гораздо лучше, чем в палате.

- Так оставьте её в реанимации, раз там лучше.

- Она сама не хочет. В палате реанимации нет туалета, а Алла отказывается от судна. Кровати там высокие, удобные для персонала и рассчитанные на лежачих и беспомощных больных, но для пациентов, которые уже могут вставать, они неудобны.