Мы остаёмся жить

– Когда я жил в Тоскане, – начал я, подняв глаза к небу, – это был одиннадцатый или двенадцатый век – уже и не важно – я занимался торговлей и у меня была жена. У нас не было и не могло быть детей, но я был уважаемым человеком и на нас смотрели снисходительно в городке, где мы жили. И мы были счастливы. До самого конца я держал от неё в тайне свой секрет. А в день, когда она тяжело болела, я не выдержал и рассказал ей всё; а она ответила, что давно знала об этом. Она сказала, что всегда знала, что я не похож на остальных. И мне никогда не забыть слова, сказанные ей в тот день: цветок без воды погибнет через день, человек без воды погибнет через две недели; но ты – что бы ни произошло, не умрёшь. Ты останешься жить и сможем рассказать людям обо всём, что видел собственными глазами, когда их праотцы ещё были детьми. Ты выживешь без еды и воды, но не сможешь жить только без одного – без истории. Если ты когда-нибудь расскажешь её кому-нибудь целиком – то это будет лучший рассказ, который простой человек услышит за всю свою жизнь. Храни свою историю и заботься о ней – это величайшая твоя драгоценность, как и для каждого в этом мире. И когда настанет час – расскажи её тому, кто будет готов её услышать. Машенька, ты – единственная на двух обитаемых людьми планетах, которая готова услышать эту историю – я верил в это с самого начала и буду верить до самого конца. Но если ты сама считаешь иначе, то, что и говорить, даже бессмертный с тремя тысячами лет жизни вместе с людьми может ошибаться них. Если не ты – моя история умрёт. Я больше никому её не расскажу. Иногда, бывает трудно держать обещание всю жизнь; а в моём случае, когда говорят о тысячелетиях, это особенно долго. Я мог бы собрать горы золота и изумрудов – но они не стояли бы и сотой части моей истории. Но если нет никого, кто дослушал бы её до конца – то она и ломаного гроша не стоит.

– А ты умеешь выбирать себе жён. Это у неё ты научился так говорить?

– Немного у неё, немного у ветра, немного у солнца, – улыбнулся я, – немного от тебя. От всего я учусь, хоть и медленно, правда. Я рассказывал, что научился писать только в пятьдесят лет?

– А как она умерла? Это было тысячу лет назад…

– Немного больше, – нахмурился я, – она слегла от неизлечимой болезни, о которой сейчас даже не вспоминают. В те времена, ей никто не мог помочь. А я думал: бессмертие – чего оно стоит, если его ни с кем нельзя разделить? Но я ведь знаю теперь, что можно – рассказывая истории. Некоторые из них ведь тоже бессмертны, как и я.

– Как ты переживал смерти стольких своих близких?

– Говорят, что привыкаешь ко всему. Но то, о чём ты меня спросила – как раз из того, к чему привыкнуть невозможно никогда. Каждый раз я переживаю это как в первый. Прошло больше, чем просто много лет, но я всё равно всех их помню. Части моих историй, бывших одним целым с ней, останутся во мне до самого конца.

– А когда я… Ты будешь вспоминать?

Я рассмеялся – так искреннее, как давно не делал этого.

– Конечно – до конца. Ведь ты будешь одной из тех немногих смертных, которые увидят истинное чудо – конец пути двух бессмертных.

– Нет, я не хочу, чтобы ты умирал.

– А я и не умру. Я просто исчезну – навсегда.

– Снова улетишь на Марс?

– Дальше. Так далеко, что даже свет туда не долетает. Всё идёт и всё проходит. А для меня нет большей радости, чем знать, что я исчез, оставив после себя свою историю, которая проживёт намного дольше меня в чьём-нибудь сердце и памяти. Это – наивысшая награда, которую мир только может преподнести тому, кто жил в нём. Слушай, давай вернёмся в ресторан к тому мерзавцу и я ещё немного поговорю с ним насчёт некоторых деталей. Уверен, что мы с ним как-нибудь сможем договориться, найдя компромисс. Тогда, у последней части этой истории будет не один, а целых два рассказчика.

Я взял её за руку и повёл за собой. Дверь ресторана распахнулась перед нами. Над столицей печальной республики собирались тучи, угрожая прохожим дождём. Внутри снова были посетители, как ни в чём не бывало, ели булочки, запивали кофе. Те несчастные, что не прихватили с собой зонтик, рисковали стать пленниками стихии и остаться внутри. Но никто из них даже не догадывался, свидетелями чего они так случайно стали благодаря своей неудаче. Никто из них даже не подумал взглянуть на столик для троих в самом углу, где происходила история.

Пожар Третий

Из всех отважных мужчин, ворвавшихся в тот день в «Дом Марса», как кричали со всех экранов и писали во всех новостях, не выжил никто.

Будто само зло спустилось с небес и убивало их одного за другим, безразличное к пулям. Это были идеальные новости – из разряда тех, которые следовало бы держать в секрете. Красные браться удовлетворили свою жажду крови; голубые получили доказательство того, что они – истинные поборники зла, которое олицетворяли собой марсиане.