Мы остаёмся жить

– Думаю, не стоит этого делать. Я прочёл её до конца и могу сказать, что он не обращается в письме ни к кому. Скорее, это послание ко всем римлянам – очень поэтичное послание. Мне кажется, вы должна его прочитать, отец. В конечном счёте, любил ли он вас или вы его – он был вашим сыном и неплохим человеком. И вряд ли вы его ещё когда-нибудь увидите.

Тогда Флавий Тиберий рассмеялся.

– Марк, я не видел его в лицо уже десять лет; а в глаза не заглядывал все двадцать – с тех самых пор, как вандалы покинули Рим, ему нет никакого дела до нас. И за всё это время у меня не возникало ни малейшего желания встречаться с этим хамом. К тому же, он не умер, а просто исчез – люди вечно куда-то пропадают, но часто возвращаются. Они уходят туда, где надеются найти своё счастье. Если это было его решение и он даже не сообщил о нём своей семье – то мы уже ничем не сможем ему помочь. Но я думаю, что он вернётся. Ведь он ненавидит людей. А как ему выжить, прячась от общества?! У наши деньги ему было комфортнее жить.

– Ему уже больше пятидесяти. Даже если он захочет, то может не вернуться.

– Тем более – не мальчик уже. И я не собираюсь плакать по самоубийце. И тебе советую выбросить лишний хлам из головы, Марк. Думаешь, я дожил бы до своих лет, если бы предавал всему так много значения?

– Просто прочитайте письмо, отец, – сказал Марк, оставив маленький свиток на столе, – вам всё станет ясно.

Он тактично поклонился в мою сторону, давая мне понять, что никогда не забывал о моём присутствии. После этого, он скрылся за дверью и вернулся к семье. Марк всегда умел исчезать бесшумно, будто это был не он, а ветер. Кажется, этим даром обладают все члены дома Пернов. От гостя остался только свиток на столе.

Флавий Тиберий не замечал меня. Он ходил по кругу и старался не смотреть на свиток. Он повторял про себя:

– Аппий Примул!.. Аппий Примул…

– Может, ты и мне разрешишь прочитать.

Наконец, он развернулся в мою сторону и удивлённо посмотрел на меня.

– Если хочешь. Но дай я пробегу глазами по нескольким строчкам. Марк сказал, что что-то поэтическое. Развлеку себя немного.

Он повторил имя своего первого сына:

– Аппий Примул… Ты ведь знаком с ним, друг мой? Видел хоть раз?

– Да, пару раз, но особо не говорил. Он ведь заходил сюда несколько лет назад, а я как раз был здесь в это время.

– О, конечно, как я мог забыть. Но ты не многое потерял, так и не поговорив с ним.

– Аппий ведь был затворником. Не думаю, что разговор с таким человеком принёс бы пользу – ни мне, ни ему.

Но Флавий Тиберий уже не слышал моих слов. Он бродил по строчкам глазами как заблудившийся путник в тёмном лесу. Учитывая то, как он относился к своему сыну, такой интерес нельзя было назвать нормальным. Его лицо потеряло здоровый цвет. Я уже начал переживать, что мне придётся провожать в мир иной ещё одного своего друга. Но как палкой не свалишь колонну, так и словам так просто не сбить с ног Флавия Тиберий, которого не смогли сломить даже готы.

Он дочитал до конца; положил свиток на стол и вышел из комнаты так быстро, как не смог бы ни один человек его лет. Эти жестом он давал мне понять, что я тоже могу его прочитать. Марк сказал, что оно не адресовано никому. Я прожил много сотен лет, сохранил свою тайну и видел самые невероятные вещи, какие только может подготовить для человека жизнь. Но вот читать записки, которые люди оставляют всему миру после себя – мне ещё не приходилось. Я раскрыл свиток. Глаза мои упали в текст. Незаметно для внимания, ладонь прижалась к закрытому рту. В письме было написано следующее: