Мы остаёмся жить

Я ходил по этому же маршруту сто лет назад; и не могу не поразиться, как сильно изменился город за это время. Теперь, он похож уже не на свежий плод, а скорее на перезревшее, червивое и надкушенное яблоко, все дыры и трещины в котором заделаны металлом и стеклом. Но я не говорю, что всё, что произошло с городом – плохо; это просто совсем по-другому, чем было. Любое зрелище стоит того, чтобы им любовались. И я – смотрю на все эти сорокаэтажные дома, но вижу совсем не их, а происходившие в них когда-то маленькие трагедии и истории, многие из которых затронули и меня – однажды, когда-то давно. Тогда, эта страна была совсем другой. Но люди в ней – остались всё те же. Легко представить, что ждёт в будущем эту продутую всеми ветрами землю, люди которой проносят через всю жизнь ожидание счастья.

Я снова принялся что-то рассказывать Маше, даже не обращая внимания, рассказываю я о прошлом, настоящем или будущем. Я – даже не слышу собственных слов. Мозги мне давно промыло знойное солнце. Но мысли ко мне приходят всё равно.

– Человек, который жил в этой квартире – редко выходил из неё; даже из собственной комнаты он предпочитал не высовываться. Его единственный друг, знавший его ещё со школы, рассказывал мне, что всё время, которое он проводил взаперти – он посвящал мыслям о будущем. Но это – всё равно не помешало смерти очень быстро найти его. Те, кто должен умереть – умрут всё равно – они рождены не для жизни. А тот, кто должен жить долго – не сможет умереть, даже если очень сильно того захочет.

Когда мы вернулись к Майдану Незалежности, меня накрыла новая волна воспоминаний. В былые годы, все самые большие концерты, всё самое лучшее и важнее – происходило здесь. Сюда стремились попасть все из самых дальних уголков этой страны. А теперь: здесь только молчание, памятники мёртвым революциям и пустые надежды.

Столица полна памятников нашей великой и ужасной истории. Но стольких людей – уже не спасти; и не стоит беспокоиться о них. Думать стоит только о живых.

– Ты помнишь этот город во время прошлой войны? – неожиданно спросила она, – та заварушка уже давно кончилась; но ты ведь был ещё тогда здесь, раз говоришь, что прожил уже почти три тысячи лет?

– Это была не война, – покачал головой, – это было безумие.

– И всё-таки, расскажи о ней.

– Я ещё не дошел до этой части своего рассказа.

– Ну, хоть коротко.

– Хорошо, – сказала я и почесал подбородок, – Представь, что у меня в руке кубик. Ты не видишь того, что находится внутри; но есть люди, которые просто знают, что там. Они не говорят откуда – а если говорят, то часто лгут. Так вот: в одно ухо тебе шепчут одно; а в другое – совсем иное. А у тебя в голове может быть своё мнение – третье. Но на то, что происходит внутри самого кубика – это никак повлиять не может. А узнать, что там, наконец, происходит – можно только разбив его. Но это невозможно. Ты можешь просто выбрать одну из существующих гипотез – но наверняка среди них нет ни одной правдивой. Вот почему я не люблю говорить об этом.

Я говорю ей все эти странные и грустные слова; и почему-то добавляю:

– Но для нас – это совершенно неважно. Для нас – значение имеет лишь собственное будущее – единственное, о чём имеет смысл думать всерьёз.

Мы проходим мимо Контрактовой Площади.

– Эти мысли могут прийти к тебе, когда ты с чашкой полуночного кофе станешь в сотый раз пролистывать свою однообразную ленту в телефоне; или читать книгу; или ехать в переполненном вагоне поезда, вдыхая запах, от которого начинаешь жалеть, что у тебя не заложен нос. Эти мысли догоняют тебя, как бы быстро ты ни бежал. Они могут застать тебя при исполнении самых обыденных и рутинных дел. Но так или иначе: они приходят всегда и ко всем – это знали люди, которые жили ещё три тысячи лет назад. Эти мысли могут прийти к тебе, когда ты шестнадцатилетняя или шестидесятилетняя. Они – чудовищны и прекрасны. Они заставляют тебя смеяться сегодня; но завтра – уже плакать. Но благодаря ним ты знаешь точно, что жива.

Эти мысли…

Проходит полчаса.

– И чего ты снова улыбаешься? – слышу я голос, будто издалека.

– Да так: задумался.

– О чём?

– О будущем, конечно.

Мы свернули вправо; дом за домом, улица за улицей – нам открывался город. Мы остались совершенно одни. Я заразил её своими думами о грядущем; но своё прошлое мы вспоминали вместе. Это было не очень приятно. На той позабытой территории лежала лишь давно умершая любовь. Вернуть её к жизни было невозможно. Нет, и думать даже здесь не над чем. И эти одинокие мысли на пару – напоминали мне город, по которому мы всё идём и идём, и не видим ему конца.

– Ты веришь в ту историю, которую я тебе рассказал этой ночью?

– Разве тебя это волнует?!

– Иначе окажется, что вся моя жизнь – это просто выдумка.

– А ты попробуй самому себе доказать обратное.

Она улыбнулась.

– Забей, ладно? Ты позвал меня в это путешествие и мне нравится здесь. А ещё: мне просто нравится тебя слушать. Хорошая история. Жду продолжения.

– Я это делаю не только для того, чтобы она тебе просто нравилась.