«Мы от рода русского…»

Как видим, среди «стран», на которые Святослав обязуется впредь не нападать, находятся греческий Херсонес в Крыму и те «города», которые входили в сферу управления здешней византийской администрации. А это значит, что греки были весьма обеспокоены состоянием своих колоний, страховались на будущее. В сопоставлении с известием Яхьп Антиохийского становится очевидным, что во время своего пребывания в Приазовье, па Тамани Святослав, видимо, вел военные действия против крымских владений Византии или греческих союзников в Северном Причерноморье и Крыму.

Не случайно дважды поминал Боспор Киммерийский, т. е. район Керчи, Лев Дьякон в качестве владений Святослава.

Все это совершенно меняет наши представления о характере русско-византийских отношений этого времени. Значит, уже в 9G5-966 годах между Русью и Византией напряжение возросло чрезвычайно. В результате разгрома Хазарии и выхода в Поволжье и Приазовье русские войска вплотную приблизились к византийским владениям в Крыму и Северном Причерноморье. Конфликты между греками и руссами стали из-зестны в Константинополе, и спешный вызов Калокнра в византийскую столицу, а затем срочная его поездка к Святославу были вызваны не желанием византийцев склонить русское войско к нападению на Болгарию, а просьбой приостановить давление на их владения в этом районе, еще со времен походов IX века привлекавшем русские дружины. Потому был выбран в качестве посла сын хер со не ее ко го стратига, потому был он снабжен золотом, чтобы задобрить руссов, откупиться от них, спасти этим Херсонес и другие города, что было вполне в духе византийской дипломатии.

Но почему вдруг выплыл па переговорах балканский сюжет? Неужели византийское правительство было столь наивным и ограниченным в своих расчетах, что оно, как повествует Лев Дьякон, само пригласило Святослава на Балканы и тем самым создало у себя под боком грозную опасность, которая вскоре действительно вылилась в новую масштабную русско-визаитипскую войну? Думается, что все это было далеко от действительности. Дело заключалось совсем в другом. Русь давно уже стремилась вернуть себе весь днепровский путь, обеспечить безопасность прохода купцов в Западном Причерноморье, в Подунавье. Однако это стремление наталкивалось на сопротивление Византии. Мы помним, как в русско-византийском договоре 944 года империя связывала Русь по рукам и ногам обязательствами не зимовать в устье Днепра, не уничтожать византийские форпосты. Борьба велась за важные военно-стратегические и экономические районы, и Русь всеми силами старалась сбросить эти стягивающие ее путы.

Думается, что Русь уже в это время нарушила обязательство уводить своих людей из днепровского устья с приближением зимы. Когда Святослав возвращался после похода на Балканы в 971 году, он был задержан непогодой и зимовал здесь, на Белобережье, где вовсе н не должно было бы быть русских поселений. Но они существовали, и Святослав остановился в одном из них.

И не только остановился, но и покупал у местного населения пищу, которой нг хватало на все оставшееся войско.

Враждебное отношение к Руси болгарского правительства могло осложнить русский транзит через Поду-навье как в Византию, так и в западные страны, в частности в земли венгров, сербов. Святослав, и в этом не может быть никакого сомнения, предпринимал усилия не только для того, чтобы закрепиться в восточной части Северного Причерноморья, но и в его западной части, на старинном торговом пути - через низовья Днепра, по западному берегу Черного моря - в устье Дуная.

Все эти обстоятельства проясняют сюжет перегоЕо-ров Калокира со Святославом.

Молодой патрикий был послан к русскому князю не для того, чтобы пригласить его воевать против Болгарии, а для того, чт

15. Тайна «Записки греческого топарха»

В конце XIX века французский византинист К. Б. Газе в манускрипте одного греческого кодекса X столетия обнаружил какие-то странные черновые наброски, которые по палеографическим данным относились к началу XI века. Было очевидно, что автор этих отрывков - ооразованпый византиец; он прекрасно знаком со всем строем жизни византийского «цивилизованного» общества, высоко оценивает его по сравнению с образом жизни варваров.

Отечественный публикатор этих отрывков Васильевский считал, что автор был участником «или даже виновником» событии. И все, что он пишет, случилось непосредственно с ним самим. С тех пор эти отрывки в пауке и стали называть «Запиской греческого то-парха», т.е. правителя подвластной Византии территории.

Возможно, эти отрывки не привлекли бы внимания и Газе, и последующих исследователей, если бы они не были посвящены событиям, развертывавшимся в регионе Северного Причерноморья, в которых действующими лицами являлись империя, ее владения за морем - климаты, некое могучее государство во главе с таинственным владыкой, «царствующим к северу от Дуная». Поскольку многие данные вели в сторону истории взаимоотношений Византии и Руси второй половины X века, отрывки были подвергнуты тщательному анализу.