Мы отстаивали Севастополь

Встрепенутся матросы, схватят винтовки. — и к брустверу. Тогда Ехлаков подходит к ним, здоровается и начинает расспрашивать каждого о его обязанностях. Дотошно вдается во все подробности, а потом соберет всех в кружок и начинает беседу. Вспомнит что-нибудь интересное [22] из своей боевой жизни, познакомит с последними событиями на фронтах и в тылу. Не упустит случая еще и еще раз напомнить бойцам о долге, об ответственности перед Родиной. И тут же разузнает, как у матросов с питанием, обмундированием, нет ли каких жалоб.

Однажды довелось мне услышать такой разговор между краснофлотцами:

— Ну и комиссар у нас, дотошный. Интересно, он и в бою будет такой же?

— А как же! Сразу видать: боевой. Не зря орден Красного Знамени получил. Говорят, на Хасане здорово японца лупил из танка.

— Сибиряки, брат, все такие, — отзывается кто-то, наверняка сибиряк.

— А почему только сибиряки? А командир нашей роты Амиркан Агеев? Он в храбрости никому не уступит.

— Тут, брат, дело не в том — сибиряк или тверяк, русский или азербайджанец. Важно, чтобы настоящий, советский человек был. А комиссар — он именно такой.

Умеет наш комиссар затронуть душу каждого. Проведал он, например, что в стрелковом взводе, расположившемся на высоте Азис-Оба, недружно живут русские и грузины. Раздоры происходят по пустякам. Грузины считают, что командир взвода дает им задание больше и грунт выбирает хуже, а русские считают, наоборот, себя обиженными.

Комиссар захватил с собой баяниста из музыкантского взвода и отправился на Азис-Оба. На высоте он застал такую картину: работы приостановлены, человек двенадцать грузин сидят по одну сторону окопа, русские, тоже сбившись в кучку, — по другую. И те и другие как воды в рот набрали. Командир взвода стоит в «нейтральной полосе», растерянный, не знает, что делать.

Ехлаков приблизился и громко поздоровался. Матросы поднялись, ответили вяло, вразнобой.

Но военком будто ничего не замечает. Дружески улыбается, сверкая ровными белыми зубами:

— Молодцы товарищи, спасибо!..

За что спасибо? Матросы недоуменно переглядываются. Им явно не по себе. Издевается над ними комиссар? А тот по-прежнему невозмутим. Предлагает:

— Садись, товарищи, закуривай!

Все смущенно садятся. Ждут: что же дальше? [23]

Но тут приносят термосы. Дежурный подает команду:

— Бачковым получить обед!

— Оказывается, вы обедать собрались, — говорит комиссар. — А я то все ломал голову, почему люди не работают?

Пахнуло свежим борщом. В полных бачках, подернутых янтарным жиром, плавают красные помидоры, зеленый болгарский перец. На второе — жирный бараний плов.

Матросы едят и кока похваливают. Комиссар тоже обедает вместе с ними. А когда стали раздавать компот, за кустами послышались звуки баяна. Баянист, как бы пробуя, наигрывает то «Сулико», то «Барыню».

Матросы понемногу веселеют. Начинают перебрасываться шутками. А комиссар, осмотревшись, выбрал небольшую полянку среди кустов, прошел туда и скомандовал:

— Взвод, ко мне!

Когда его окружили матросы, Ехлаков, улыбаясь, объявил:

— Товарищи! К нам приехала большая бригада артистов. Миша, выходи.

Из-за кустов показывается баянист, выходит на середину круга. Все смотрят по сторонам: где же другие артисты? Но комиссар уже объявляет:

— Итак, первым номером программы...

Баянист лихо перебирает лады. Комиссар первым затягивает припев:

Играй, мой баян,

И скажи всем друзьям,

Отважным и смелым в бою,

Что, как подругу,

Мы Родину любим свою.

Песню подхватывает несколько голосов, а вскоре уже поет весь взвод.

Потом баянист заиграл другую песню — грузинскую — «Светлячки». Ее дружно поют грузины. Русские не знают слов, но мелодию тянут, как могут. Комиссар дирижирует хором так энергично, что на лбу выступает пот. Он расстегивает ворот и вытирает шею платком, не прекращая взмахивать свободной рукой. На лице его — полное удовлетворение: ясно, что никакого серьезного конфликта во взводе нет! [24]

— Следующий номер! — подает он знак музыканту.

Зазвучала лезгинка. Комиссар, мелко перебирая ногами, проносится по кругу, за ним грузины, а потом включаются в танец и русские. Пляшут задорно, с упоением. Столь же весело сплясали и «Барыню».

— Концерт окончен!

Ехлаков обнимает оказавшихся рядом двух матросов — русского и грузина. Те еще не могут отдышаться после бурной пляски.

— Вот так бы нам работать, как пляшем! — говорит комиссар. — Давайте-ка попробуем!

Взяв кирку, он вместе с краснофлотцами начинает долбить тяжелый грунт. Нарочно вбивает острый конец кирки далеко от края забоя. Получается плохо. Матрос-грузин, работающий рядом с ним, учит его:

— Товарищ комиссар, нэ так, нэ так! Вот надо как! — И показывает комиссару, как правильно действовать киркой. Ехлаков следует совету и дело идет на лад.

— Ма-ла-дец! — невольно вырывается у краснофлотца.

— Служу Советскому Союзу! — громко отвечает комиссар, вытягиваясь по стойке «смирно».

Матросы работают весело, с подъемом.

Дружба во взводе восстанавливается полностью. Будто и не было никогда распрей и обид.