Мы побелили солнце

Каждую секунду мне кажется, что он ворвется. Или ворвется тетя, или мать каким-то образом сумеет сдвинуть защелку снаружи. И почему-то верю: они сразу поймут, кто виновник моего состояния. Перед ними бы я объясниться не смог, но перед Игорем – запросто. Он понял бы меня и, я уверен, даже успокоил бы. Только вот на его ладонях точно вздулись бы вены, а пересекаться он стал бы со мной реже.

– Даня, ты там что, застрял? – тетя Лора колотит в дверь.

И пусть она примет мой тонкий скулеж за нежелание ее видеть.

Тщательно заметаю все следы. Закручиваю флакончик и аккуратно ставлю его на полку к другим. Даже мужик с геля смотрит на меня осуждающе: я вижу в его улыбке насмешку, а в добродушии – фальшь. И расшифровывается она как: "Вот в моем детстве столько педиков не было!". Или: "Ну давай, надейся, что он, твой отчим, ничего не узнает".

– Данила! Если соседей затопишь, отчитываться им будешь сам! Чем так долго можно в душе заниматься?

– Да иду я, блин!

Приглаживаю волосы, которые напоминают сейчас прическу Драко Малфоя. Накидываю из стопки до хруста чистого белья махровый халат матери с мелкими цветочками и выхожу.

Но теть Лору упрямо огибаю, ныряю в комнату и запираюсь уже там.

Достаю новенький синий телефон с настроенной тританомалией (когда желтый цвет на экране отображается нежно-перламутровым). Тоскливо пролистываю переписку с Игорем. Последнее сообщение было от меня вчера, когда я отправил ему ржущие смайлики на какой-то компьютерный мем. Я даже зашел к нему в комнату, чтобы он пояснил смысл, но он только посмеялся и отправил меня назад. И в сеть он со вчерашнего дня не заходил.

После душа мне легче, но одновременно и чувство смущения перед Игорем возросло. Листаю нашу короткую переписку, а палец дрожит.

И перед глазами снова всплывает лицо мужика на флаконе геля, который все видел. "Ну, как будешь объясняться перед своим отчимом?".

"Напиши мне, когда освободишься", – печатаю я ему вспотевшим пальцем. Пару секунд думаю и следующим сообщением отправляю синее сердечко. Снова думаю и решительно его удаляю. Не позорься. И не пали сам себя, дурак.

Прикладываю телефон к груди и упираюсь взглядом в потолок, как смотрел только что на морозные сосульки душа. И чуть не взлетаю с кровати, когда телефон вибрирует, причем почти сразу!

"Окей".

Улыбка растягивается во все лицо. Палец замирает над раскрывшейся клавиатурой, но внезапно вылетают еще сообщения.

"Я уже".

"Закончил".

"Вали в наше место, если тетка тебя загнобила".

"Я тебя жду".

Вот теперь я точно взлетаю с кровати. Скидываю халат и наспех надеваю первое, что попалось под руку. И пусть тетка с матерью бухтят, что я опять слишком резок и эмоционален для парня, плевать! У меня есть от них убежище! Самое лучшее убежище с Игорем!

– Нет, ну куда он рванул, вы гляньте! – летит вдогонку голос тети. – Даня! Сейчас же вернись назад! Не хочешь телевизор смотреть – твое дело! Я планировала вместе с тобой убраться в твоей комнате, потому что там настоящий бардак!

– Уже мчусь, – весело бросаю в Игоревской манере, наспех зашнуровывая кроссы.

– Только попробуй убежать! Если убежишь – я сама уберусь, только ничего после этого ты там не найдешь!

Но я уже хреначу дверью об косяк и вихрем слетаю по лестнице. Даже не успел еще как следует зашнуровать кроссовки – шнурки колыхаются в воздухе змеями. И люди смотрят на меня, такого растрепанного мальчишку в черных очках, с мокрой головой и в слишком большой для него ветровке – с недоумением, а то и неприязнью. Но последнему такому дядьке с неодобрительным взглядом я показываю средний палец, задорно смеюсь и, зарулив за дом, вылетаю на знакомую трассу.

И самое странное, что я даже не вижу по бокам пожелтевшей травы, я просто не заостряю на ней внимания. Только перед убранным, но все еще золотым полем останавливаюсь. Проверяю, не выпал ли из кармана телефон.

И набираю Игоря.

И берет он почти сразу же.

– Ты уже перед полем? – спрашивает без всяких приветствий.

Выдыхаю:

– Да.

– Окей, сейчас переведу.

Я закрываю глаза. Не из-за боязни увядшей травы. А потому что я хочу не увидеть, а почувствовать Игоря. Услышать его большие шаги, вдохнуть запах морозной хвои и заключить – это он.

Игорь, как всегда, упаковывает мое лицо в капюшон. Как всегда берет меня за вытянутую руку и начинает переплывать со мной штормовой океан. И я цепляюсь за него, как всегда. Как всегда боюсь случайно оторваться, отпустить его руку и захлебнуться солеными водами. Как всегда он пересекает со мной пучину опасностей, и как всегда я верю, что с ним она мне не страшна.

***

Назад мы возвращается уже затемно. Он даже рискнул оставить Валеру на работе, чтобы тот ему не мешался!

От усталости у меня почти не поднимаются ноги, да и он уже не идет своими большими и быстрыми шагами. Я по привычке пячусь задом, а он даже не пытается меня догнать и врезаться. Уже скоро десять, тетя ляжет спать, а я снова буду переписываться с Игорем в разных комнатах.