Мы поем глухим

— Ты еще не знаешь, что будет завтра.

— А ты знаешь?

— Я ведь барон Редлих, — улыбнулся он. — Я все еще финансовый король Парижа. И я знаю, что против монархии составлен заговор.

— Но ведь король сегодня отрекся!

— Передача власти всегда сопровождается кровопролитием. Это происходит оттого, чтобы не было возврата к прошлому. Король отрекся в пользу своего внука. Это никого уже не устраивает. Монархии пришел конец. Ты разве не слышишь, что они кричат? Да здравствует республика! Их уже ничто не остановит!

— Ты шутишь, Эрвин?! Неужели на улицах Парижа завтра раздадутся выстрелы?!

Барон угрюмо молчал.

Сегодня, в день их венчания, все и случилось. Под окнами отеля министерства иностранных дел собралась толпа. Собрание было вполне мирным, но караул линейной пехоты по какой-то причине открыл огонь. Кто именно отдал такой приказ, так и осталось неизвестным. Но расстрел мирных демонстрантов буквально взорвал Париж. Народ кинулся возводить баррикады.

Все это Эрвин Редлих выслушал, застегивая запонки и надевая черный свадебный фрак.

— Я готов, — сказал он своему секретарю.

— Если вы не поторопитесь с отъездом, господин барон, все это может закончиться для вас настоящей бедой. В Гавре вас ждет корабль. Но выехать надо немедленно.

— Моя невеста храбрая женщина, — улыбнулся барон. — Я полагаю, она не отменит венчания лишь из-за того, что в Париже сегодня стреляют.

…Она сидела перед зеркалом в ожидании, когда подадут экипаж. из-за восстания вышла заминка. Александра терпеливо ждала, зная, что Эрвин все устроит. С ним она не боялась ничего. Перед ней на туалетном столике лежало письмо ее покойного мужа, Алексея Николаевича Ланина. Она перечитывала его в который уже раз за сегодняшнее утро.

Друг мой, Сашенька!

Как ты знаешь, завтра я стреляюсь с господином Соболинским. Один из нас не вернется живым, и это ты тоже прекрасно знаешь. Исход дуэли, как и в прошлый раз, определит твой выбор. А ты его уже сделала, так что должна понимать, чем именно все закончится. Что бы ты теперь ни делала, исправить уже ничего невозможно. Сначала я хотел уйти, как тому подобает, по-христиански, отпустив тебе все твои грехи и сказав на прощание: «Дорогая, будь счастлива!» Но потом я понял, что не могу этого сделать. Потому что ты никогда не будешь счастлива с господином Соболинским. Поэтому я хочу, чтобы ты с ним порвала. Ты можешь, как и всегда, пренебречь моими желаниями и нарушить мою волю. Но я полагаю, что надежно защитил и себя, и тебя, и нашего сына. Дай Бог, тебе еще встретится человек, который полюбит тебя такой, какая ты есть, и у тебя достанет ума, чтобы это оценить. Я же любил тебя так, как любят себя самого, эгоистично, потакая своим потребностям и повинуясь минутной прихоти. Поэтому я наказываю не тебя, а себя. Я давно уже это наказание заслужил. Ты же виновна лишь в том, что мы встретились и твой огонь зажег совсем не того, кто в состоянии был с этим справиться. Ищи и помни, что отныне это и будет твоим девизом: «Шествую среди огня!»

P.S. Избавься во что бы то ни было от алмаза «Сто солнц в капле света».

Он — твоя смерть. Я же хочу, чтобы ты жила.

Граф Алексей Ланин.

— Мадам, мадам, пора! — она невольно вздрогнула: в комнату вбежала взволнованная Адель. — Барон поехал в церковь!

Александра сложила письмо, убрала его в шкатулку и встала.

— Ты уверена, что он поехал в храм, а не в порт? — переспросила она.

— Барон не такой человек, чтобы все отменить из-за какого-то восстания рабочих!

— Что ж…