Мы поем глухим

Барон был точен: он заехал за своей спутницей ровно в половине десятого. Увидев его, Александра не смогла удержаться от улыбки. Он был такой же мусульманин, как сам турецкий султан — папа римский! У Эрвина Редлиха были типичные европейские черты лица, всегда гладко выбритого, светлые волосы и глаза стального цвета. И носить он привык европейское платье: отлично сшитые сюртуки, длинные брюки, а на голове — цилиндр. Теперь на его коротко стриженных волосах нелепо торчала белоснежная чалма паши, а в турецком кафтане барон явно чувствовал себя неловко.

— Я знаю, о чем вы думаете, мадам, — сказал он, увидев ее улыбку. — Халат я надеть не решился, это для меня слишком. Поэтому ограничился турецким кафтаном. Зато вы восхитительны! Вы словно созданы для гарема восточного владыки! Попади вы туда — вы были бы одной из его жемчужин!

— Надеюсь, этого никогда не случится.

— Будьте спокойны: я этого не допущу. Если даже мы и покинем Париж, наш путь лежит совсем в другую сторону, на Запад, а не на Восток. Позвольте предложить вам руку?

Сопровождаемые Терезой, они прошли в карету.

— Все просто помешались на этих костюмированных балах, — пожаловался барон, усаживаясь напротив Александры. Дверца кареты закрылась, и лошади, понукаемые кучером, тронулись. — Погоняй! — крикнул барон и сказал своей спутнице: — Нам стоит поторопиться. Сегодня на маскараде будет весь цвет Франции. Мадам, вы увидите зрелище, равного которому нет во всем Париже! Одни только пожелания относительно костюмов заняли в присланном мне приглашении две страницы! Целых пятнадцать пунктов, вы только подумайте! Да я финансовые документы готовлю не так тщательно, и они гораздо короче!

— А иначе нас не пустят на бал? — невольно улыбнулась Александра. — Если мы будем выглядеть не как турки, а как французы?

— Представьте себе: не пустят! — весело сказал барон. — Мой друг обещал нечто особенное, настоящее представление! С рабами и одалисками, тоже настоящими.

— Видимо, ваш друг большой оригинал.

— Одно слово: американец, — вздохнул барон. И посетовал: — Дались ему эти турки! Полагаю, он просто захотел узнать, какая у светских дам ножка. А как еще это сделать, не выходя за рамки приличий?

Александра невольно покраснела. Ее кафтан был длиною лишь до колена, из-под него выглядывали муслиновые шальвары, и ткань их была настолько прозрачной, что почти ничего не скрывала. Хорошо еще, что ей не приходится стыдиться своих ног! А вот некоторым дамам, должно быть, пришлось отказаться от приглашения.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В предместье. Мой друг скупил там несколько домов, ранее принадлежащих весьма знатным особам. Июльская революция многих из них разорила, ведь двор — это теперь не аристократы из сен-жерменских салонов. Из старой гвардии Карла Х при новом короле никого не осталось. Все жители предместья — приверженцы старшей ветви Бурбонов, ныне отстраненной от престола, вот они и остались не у дел. Мой американский друг этим воспользовался и совершил весьма выгодную для себя сделку. Эти дома объединены теперь галереями, в какой-то мере перестроены, и все это похоже на самый настоящий дворец. Вокруг него, на десяти тысячах квадратных метров земли, которую мой американский друг тоже почти всю в округе скупил, разбит великолепный парк. Фонтаны, искусственные озера, беседки… Сады с вековыми деревьями… Да вы все сами скоро увидите, мадам. Говорят, работы по дому и саду обошлись моему другу в восемь миллионов франков, — равнодушно сказал барон. — Лично я не думаю, что сейчас это лучшее вложение денег. А как считаете вы, мадам?

— когда-то я считала, что самая роскошная на всем белом свете усадьба — это усадьба моего мужа. Девочкой я тайно убегала туда и сидела с книгой на скамейке, где-нибудь в темном уголке…

— Именно там он вас и нашел, ваш будущий супруг?

— Как вы догадались?

— Я живо представляю себе эту романтическую историю, — улыбнулся барон. — Вы в это время были влюблены в другого, в синеглазого красавца с черными кудрями…

Александра невольно вздрогнула:

— Вы что, провидец, барон?!

— В самом деле влюблены? — пристально посмотрел он на свою спутницу. — А сейчас? Забыли вы того синеглазого красавца?

Она сердито отодвинулась в глубь кареты и промолчала. Барон Редлих не стал настаивать на ответе. Вскоре они уже подъезжали к парижским владениям богатого американца. Александре показалось, что сюда сегодня съехался весь Париж! Столько было на въезде карет! На улице Сен-Доминик даже образовался затор, так что Александре с бароном пришлось подождать, пока их экипаж окажется у ворот поместья. Александра бывала на дворцовых балах в Петербурге, повидала всякое и даже могла бы сейчас тайно царствовать, поскольку сам император предлагал ей свое покровительство. Великолепие северной русской столицы поражало воображение, но изысканная роскошь Парижа поражала его еще больше. Ведь он диктовал мировую моду, и все диковинки везли в первую очередь сюда. Только парижане вполне могли их оценить, а вслед за ними и все остальные.