Мы поем глухим

— Надо отдать это Терезе, — сказала Александра, кивнув на костюм и кладя в коробку яшмак, который все еще держала в руке. Предмет оказался чрезвычайно забавным. Раньше графиня Ланина не задумывалась над тем, как одевались одалиски в гареме и чем они закрывали лицо. И вот вам пожалуйста! Турецкий бал! Александра невольно улыбнулась.

— Мадам, вы доверяете вашей горничной? — спросил вдруг барон Редлих.

— Честно сказать, после того, как исчезла Вера, я никому не доверяю.

— А не давали ли вы кому-нибудь поручение ее отыскать?

— Да, — кивнула Александра. — У меня есть такой человек.

— Рекомендованный вам префектом по просьбе маркиза де Р*, — кивнул барон. — А этому человеку вы доверяете?

— Скажите мне прямо: в чем дело?

— Абсолютно ни в чем, — барон прошелся по гостиной. Александра чувствовала его волнение. Он, похоже, хотел что-то спросить, но не решался.

— Вы правы: я не доверяю никому, — сказала она. — У меня есть одно дело, чрезвычайно важное. Вы сказали, что хотите стать моим другом…

— Я хочу быть к вам как можно ближе. А о том, что именно это будут за чувства, мы еще поговорим.

— Пусть так. Я вам сейчас кое-что покажу…

Она отошла к изящному столику, на котором лежал бархатный футляр. Александра все решила уже после разговора в театре. Футляр был приготовлен, чтобы отдать алмаз «Сто солнц в капле света» барону Редлиху.

— Что это? — удивленно спросил тот.

— Взгляните, — она протянула барону футляр.

Тот взял его и открыл. какое-то время он молча смотрел на камень. Александре показалось, что поначалу барон очень удивился и хотел что-то сказать, но сдержался.

— Да, такое не купишь даже в Пале-Рояль, — покачал он головой и спросил: — Откуда это у вас?

— Этот алмаз принадлежал моему покойному мужу. Имя этому чуду «Сто солнц в капле света». Приблизительно так название, данное алмазу, переводится с древнего языка. Есть красивая легенда о том, как камень попал в Европу. Но в эту сказку я не очень-то верю.

— А как он попал к вашему мужу?

— Об этом лучше не вспоминать, — нахмурилась Александра.

— Вот как? Второй такой вряд ли отыщешь… — задумчиво сказал барон Редлих. — Что ж… Всякое бывает…

— На этом огромном алмазе лежит проклятье. В своем письме, написанном накануне дуэли, на которой он… — Александра запнулась, потом, взяв себя в руки, выговорила: — Где он погиб… Так вот, в письме муж просил меня избавиться от камня. Он приносит несчастья.

— И что вы решили? — живо спросил барон. — Продать?

— Нет. Я хочу, чтобы его отдали искусному ювелиру, который разбил бы алмаз на несколько частей. Мне сказали, что таким образом стоимость камня только увеличится. А деньги мне сейчас нужны.

— Что ж, это правда. — Барон Редлих внимательно взглянул на камень. — Несколько бриллиантов такой чистоты и такого уникального цвета будут стоить гораздо дороже, чем один огромный алмаз старой, давно уже вышедшей из моды огранки. А вы уверены? Ведь это такая красота! Взгляните… — он вынул камень из футляра и, держа его между двумя пальцами, большим и указательным, подошел к окну, повернув алмаз к свету.

Камень сверкнул так ярко, что Александра невольно зажмурилась. Алмаз словно умолял: не трогай меня!

— Хорош! — восхищенно сказал барон. — И вы решитесь это уничтожить? Перед нами уникальнейшее творение природы!

— Да. Я хочу, чтобы камень разбили на несколько частей.

— Вы тоже уникальнейшее творение природы, — усмехнулся барон.

— Мне это уже говорили.

— Кто? Муж? Вы любили его?

— Да. По-своему.

— У любви много лиц, вы правы. Я не против, чтобы и меня вы любили как-нибудь, по-моему.

Александра посмотрела на него с удивлением. Да он, оказывается, способен шутить! Кто бы мог подумать!

— Я вижу, что настаивать бесполезно, мадам. Спешу откланяться, чтобы выполнить ваше поручение. Деньги, поскольку сумма большая, я передам вам лично. Что касается бала… Моя карета будет стоять у вашего крыльца ровно в половине десятого. Мой американский друг чрезвычайно пунктуален, боюсь, даже для меня не сделают исключение, если я опоздаю.

Барон откланялся и ушел, унеся с собой алмаз. Александре показалось, что в доме стало легче дышать.

«Вот и все, — подумала она. — Кровавый алмаз нашел свой конец. Хоть что-то я сделала, чтобы успокоить твою душу, Алексей Николаевич…»

Тем временем папаша Базиль, прогуливаясь по улице Сен-Лазар, поджидал Сержа Соболинского. То есть поджидал, когда от него выйдет мадемуазель Дельфина. Та приехала в половине пятого, как всегда разряженная в пух и прах, и, велев кучеру дожидаться, шмыгнула в подъезд. Папаша Базиль едва не расхохотался.

Девица-то совсем глупа! Старается сохранить тайну и оставляет у подъезда, прямо посреди улицы, экипаж, равных которому мало во всем Париже! Да кто ж не знает, кому принадлежит этакое-то великолепие! А лошади? Да одни только лошади стоят целое состояние! Разумнее было бы воспользоваться наемным фиакром. А ну как узнает барон?

Впрочем, барону сейчас не до мадемуазель Дельфины. Толстуха Гаспар поведала своему «котику», что Эрвин Редлих почти перестал заезжать на улицу Тетбу, а уж в спальню к Фефине и вовсе не заглядывает.