Мы пойдем другим путем! От «капитализма Юрского периода» к России будущего

Противоположным по отношению к работникам (в силу господства отношений отчуждения при слабости реформистских тенденций социального партнерства) социальным слоем становится кланово-капиталистическая номенклатура. В ней особое место занимают, с одной стороны, представители новой генерации номенклатуры, вновь воспроизводящие черты замкнутого, привилегированного социального слоя, оторванного от интересов народа и страны, характерные для загнивавшей номенклатуры брежневской поры. С другой стороны, формируется слой «новых русских» – полубуржуа, живущих по законам деформированного капитализма. Этот слой недаром стал основным объектом анекдотов и сатиры в стране (некогда эта роль отводилась Хрущеву, Брежневу и т. п.), ибо для него в целом характерна логика паразитического использования национального богатства, деятельность преимущественно в сфере финансовых и торговых спекуляций, паразитическое потребление и стремление к вывозу капитала за границу. Имеющиеся «положительные примеры» – буржуа-предприниматели, озабоченные ростом производства и занятости в стране, – являют собой то исключение, которое подтверждает правило. Вынужденная (а в ряде случаев генетически закодированная) сращенность с организованной преступностью и коррумпированной номенклатурой завершает портрет этого малопродуктивного слоя «элиты».

(Авторам как гражданам России невольно хочется задать вопрос: и в самом деле, если новые русские и новая номенклатура – это элита, правящая страной, то кто, как не они, ответственны за тот системный кризис, в каком наше Отечество находится уже десять лет?)

Квазисредний класс, занимающий промежуточное положение между первыми двумя, занимает относительно привилегированное (а отнюдь не срединное) положение в России, составляя малую часть населения (в шутку доступный среднему слою уровень благосостояния определяют как возможность раз в неделю сходить с семьей для шикарного обеда в… «Макдоналдс»).

Этот слой формируется в трансформационной экономике (в отличие от развитых стран, где к нему принадлежат преимущественно лица творческого труда, квалифицированные рабочие и инженеры, мелкие собственники) преимущественно из лиц, обслуживающих корпоративную элиту и номенклатуру (служащие зарубежных фирм и совместных предприятий, средняя государственная и корпоративная бюрократия, работники элитных финансовых и торговых учреждений, охрана, рэкетиры и т. д.).

Другой составляющей этого слоя стали «челноки» – в недавнем прошлом, как правило, потерявшие работу профессионалы (учителя, инженеры), вынужденные заняться примитивнейшим индивидуальным купеческим промыслом, связанным с огромным риском (не только коммерческим, но и для жизни и здоровья).

Необходимо учитывать, что груз асоциального типа реформ неравномерно ложится на разные слои населения. Экономическая трансформация оказалась выгодна для узкого слоя «новых богатых» из числа номенклатуры и других названных выше групп (максимум – 10 % населения), чье благосостояние выросло за годы реформ в десятки раз, и невыгодна большинству лиц, живущих на заработную плату (более 60 % населения), для которых реформы стали периодом резкого снижения жизненных стандартов, которые лишь через 15 лет вернулись к уровню кризисного 1990 года. Для 30 % годы реформ были периодом «риска»: часть из них поднимается наверх, часть падает вниз; лишь в среднем благосостояние этого слоя после 2000–2005 годах превысило уровень 1990 г.

От стран второго мира к странам третьего или…? [7]

«Thirdworldisation» – будущее России?

Термин «thirdworldisation» использован не случайно. Он стал все чаще появляться в мировой экономической литературе и среди журналистов в начале 90-х годов применительно к будущему стран бывшего Советского Союза. Термин этот означает в буквальном переводе с английского «превращение в страну третьего мира», «третьемиризацию», если так можно выразиться по-русски.

Именно такого рода перспектива прогнозировалась международными институтами для России и других государств бывшего СССР. Три тома серьезного экономического анализа, подготовленного МВФ накануне реформ, завершаются всего лишь парой страниц выводов, в которых содержится весьма строгий и четкий прогноз: реализация программы перехода к рыночной экономике (читай: программы «шоковой терапии»), предлагаемой международными экспертами и следующей советам Международного валютного фонда, означает для бывшего Советского Союза не что иное, как возможность поставок для развитых стран относительно дешевого сырья, развития аграрного сектора, использующего значительные природные богатства, а также использования потенциала относительно квалифицированной рабочей силы. О последнем, правда, в докладе экспертов МВФ говорится лишь мельком.

Причины, по которым экспертами МВФ были сделаны именно эти выводы, фактически уже были названы при анализе возможных последствий «шоковой терапии» и причин этих последствий.