Мы пойдем другим путем! От «капитализма Юрского периода» к России будущего

При этом ценности «цивилизованного мира» чем дальше, тем больше будут отождествляться с интересами глобальных игроков (хозяев «империи»), и последние будут действовать (уже начали действовать), конечно же, исключительно в интересах «цивилизованного мира», как в сталинской системе номенклатура действовала в интересах «народа». И точно так же всякий инакомыслящий и инакодействующий человек или их ассоциация будут квалифицироваться как то ли «антипатриотичные», то ли «попирающие ценности цивилизации» при угрозе появления новых «врагов народа» («цивилизации», «империи»).

Перекидывая мостик к реалиям нашей Родины, заметим, что закат и кризис «реального социализма» (при всех внутренних противоречиях последнего) оказался фактором не только позитивным, разрушающим авторитарную систему прошлого, но и сугубо негативным. Это регрессивное влияние распада мировой системы социализма выразилось не только в том, что он породил предпосылки для экономического и геополитического торжества глобального капитала и формирования однополюсного мира, но и в том, что он, по сути дела, расчистил дорогу для реверсивного хода истории, ведущего в «имперский» тупик.

Причины этого на уровне социофилософского рассмотрения видятся в тенденции «увода» силами «протоимперии» основной траектории развития в русло, противоположное задачам свободного гармоничного развития Человека в диалоге с природой. Приоритетными для зарождающегося реверсивного русла становятся такие направления использования возрастающего технологического потенциала, как милитаризм, финансовые трансакции, паразитическое перепотребление и массовая культура при росте и углублении глобальных проблем и конфликтов. Аргументация этих тезисов уже достаточно хорошо известна (вновь упомяну такие имена, как Н. Хомски, Э. Валлерстайн, С. Амин, Э. Туссейн и мн. др.):

• закат неолиберализма на практике показал свою ориентацию на рост военных расходов и использование войн и насилия для достижения своих целей; имперская геополитика на практике ориентирована на прямую ре-колонизацию и подчинение слаборазвитых стран, и потому усугубление глобального противостояния;

• глобальный финансовый капитал (как не просто доминирующая, но господствующая форма эпохи заката неолиберализма) по своей природе заинтересован в максимальной свободе движения и самовозрастания; как таковой он предельно антагонистичен каким бы то ни было социальным и т. п. ограничениям (в отличие от производственного, хоть как-то ограниченного необходимостью соблюдать интересы работника, национального – обеспечивать социальную стабильность и т. п.);

• общество потребления и адекватная ему массовая культура способны генерировать лишь относительно узкий слой специализированных профессионалов, все более отчуждая подавляющее большинство граждан от свободной творческой деятельности, усугубляя их бытие как потребителей-конформистов, пассивных объектов манипулирования, для чего «империя» (в отличие от не(^либерализма) не брезгует использовать и прямые методы политико-идеологического давления.

Все эти тенденции и свидетельствуют о реверсивности данной эволюции по отношению к линии прогресса, ориентированной на обеспечение простора для человеческого развития на базе использования новых постиндустриальных технологий.

При этом, конечно же, остается открытым вопрос о наличии прогресса и возможности его научного критериального отображения. Для постмодернизма здесь очевиден однозначно отрицательный ответ. Однако для практики неолиберализма (этот постмодернизм взрастившей и его адептами поддерживаемой: мало кто из постмодернистов не голосовал за правящие партии на выборах и не поддерживал «гуманитарные миссии» США в Югославии, Афганистане и т. п.) критерий прогрессивности и регрессивности очевиден : те, кого бомбят « наши » государства, – регрессивны, а мы ( те, кто бомбит )  – прогрессивны и цивилизованны. И это не публицистическая гипербола, а практика социально-политической жизнедеятельности современного мира, где плюралистичное безразличие до недавнего времени оставалось прикрытием этой циничной позиции, а ныне постепенно отбрасывается за ненадобностью и неудобностью маскировки (отсюда уже упомянутый тезис автора о закате не только неолиберализма, но и характерной для этого периода методологии постмодернизма).

Безусловно, эта тенденция является не единственной, и в настоящее время разворачивается достаточно широкий спектр оппозиционных сил. Однако сама по себе она достаточно явственно проявляет себя в лозунгах оправдания (под эгидой борьбы с терроризмом) едва ли не любых форм неоколониальной экспансии, любых форм насилия, подавления инакомыслия и антидемократических, антигуманных акций, вплоть до развязывания войн под вывеской защиты ценностей цивилизации.