Мы попали сюда не по воле своей

– Есть одна композиция. Тоже раньше не звучавшая. Как то повода не было. Так что давайте сюда гитару, будет вам отвальная песня.[169]

Под конец припев подпевали уже почти все. Ребята благодарили, просили навестить через два года, когда отслужат. На этом мы потихоньку и отплыли.

Цзыюн шла какая то задумчивая. Забрали со стоянки мотоцикл и не спеша покатили в сторону общежития девочек. Как вдруг меня дернули за рукав и попросили остановится.

– Пойдем. Тут рядом.

– Куда?

– Увидишь. Не спрашивай.

Когда мы зашли в гостиницу я все понял. Но Цзыюн цепко держала меня за рукав. Она показала какую-то бумажку на ресепшене и потащила меня в лестнице. Идея вырваться и уйти пропала после того как я увидел сильно заинтересованный взгляд мадам на ресепшене. Она явно вычислила ситуацию и ожидала спектакля. Ладно. Поговорим в номере. Устраивать скандал на людях ни к чему.

…

– Не гони меня, пожалуйста. Я не могу больше. Ты мне снишься каждую ночь. Я с ума схожу. А ты на меня не смотришь. Но я ведь вижу, что я тебе нравлюсь.

– Ты пойми. Нельзя предавать своих. Да и ты обещала моим девочкам. Выходит, обманывала?

– Нет! Это я потом решила. Вот забронировала номер заранее на всякий случай. Вдруг ты, ну, захочешь со мной. А ты все ни как. И я ведь вижу. Ты мной любуешься. Я ведь знаю… Мне все говорят… Я тебе совсем как женщина не нравлюсь?

– Ты очень красива. И талантлива. Но пойми, я уже встречаюсь с другими и я их люблю. Да. Это не просто интрижка.

– Но я тоже люблю. И это ведь твои слова: – "если женщина просит…". Не отвергай, умоляю. Если без тебя – мне жить не зачем.

Слезы лились потоком. Цзыюн вцепилась мне в рубашку. Ее трясло, но она продолжала говорить и говорить. И тянулась к моим губам. Я понял. Еще немного и будет истерика. И девочка не врет. Вот так сложилось. И ведь я не железный. И я ответил на ее поцелуй.

…

– Люблю, люблю и живу!!!

– Я опять живу! И прости меня! Простите девочки! Я обманщица. Не выполнила обещание. Но ты не представляешь, когда тебе незачем жить. Нет. Просто ты лежишь и тебе все равно. Тебе ничего не надо, есть, пить, разговаривать, вообще ничего. Ты уже не жива.

По лицу Цзыюн текли слезы, она захлебывалась признанием и тем не менее ее глаза сияли счастьем.

– Я думала, только вот увижу тебя последний раз, лягу и умру. И мне не надо будет жестов типа угольных брикетов в машине, каких-то записок, как у той девочки. Зачем? Просто жить не зачем стало. Ты этого не поймешь. Я сама раньше не могла даже представить такого.

Я вытирал ей слезы, и думал: – а вот тут ты девочка ошибаешься. Очень даже могу. Было у меня такое в прошлой жизни. И это не страшно, не больно. Тебе просто все равно. Вообще. Это потом, если каким-то чудом ты вышел из этого состояния, можно испытывать какие-то эмоции. В тот момент эмоций нет. Мысли есть, а эмоций и желаний нет. Меня спасло тогда присутствие рядом беспомощного близкого человека. В какой-то момент появилась мысль, что если я не встану, то этот человек вслед за мной уйдет, только вероятно уже не безболезненно. И это все так же без эмоций. Просто надо встать и сделать и передать кому то эту обязанность. Но вот этого малышка я тебе, да и никому в этом мире рассказать не смогу. И это одно из того, что делает меня тут чужаком.

– Ты позволишь иногда встречаться? Может просто поговорить или даже просто помолчать рядом. Мне ХеМин тоже говорила, что просто быть рядом с тем, кого любишь уже счастье. А я буду ждать. Я терпеливая. Даже просто возможность дождаться дает силы жить.

– А сейчас я с тобой и я счастлива. У нас не так много времени. Но я люблю и живу. И буду жить.

…

Лежим. Приходим в себя. Телефонный звонок. Ексель-моксель! Я ведь не позвонил вечером своим. А с другой стороны, вы себе представьте, что говорите девушке: – извини, но перед тем как мы с тобой это самое, я жене позвоню. А? Вот то-то.

Выгребаю из кучи одежды свой телефон.

– Да. Извини, сильно отвлекся.

– Где? В нашей студии. Пока гуляли, одна идея в голову пришла. Да и не одна. Помнишь компанию с которой мы пели тогда в первую нашу встречу. Вот пообщались с ними и завелось.

– Цзыюн тут, рядом. Наблюдает за процессом.

Идиот. Теперь прискачет в студию. Точно прискачет. Может и не одна. Ведь мог по дороге ее высадить. Уу…. Лопух.

– Да не голодный я. И зачем тебе, на ночь глядя, куда то лететь. Закончим, я к тебе приеду.

– Ладно. Жду. Будь осторожна.

– Малышь! Срочно одеваемся и летим к нам в студию. Сейчас туда приедет ХеМин. А может и вместе с ДжЕн. Цигель, цигель! В смысле, пали, пали!

Все же когда им надо, девушки могут собраться очень быстро. Мы летели по переулкам Сеула, нарушая все правила разом. Почему переулками? Где то короче. Все же за это время я неплохо накатал по Сеулу. Где то потому, что в переулках нет камер наблюдения дорожной инспекции. Но Цзыюн, по моему, нравилось. Она визжала, кричала Яхуу!!! на крутых поворотах, где я клал мотоцикл почти на бок. И вообще, выражала восторг неожиданной гонкой.