Мы потребуем крови

Я просила его сказать именно так, надеясь, что общая паника помешает им сообразить, что совет исходит от заключенного. И похоже, сработало.

– Да, скорее, поднимайте ее, – приказал один. – И несите в приемную. Ты, пошли кого-нибудь за лекарем Ао. Нельзя допустить…

Говорящий прервался, чтобы поторопить остальных выполнить его приказания. Кто-то крикнул, чтобы все убрались с дороги. Другой голос требовал принести наверх воду, чай и еду, найти чистый халат. Много прочих приказов тонуло в шуме. В вихре гвалта канул и голос Яконо. Я надеялась, что впоследствии он не пострадает из-за роли, которую я попросила сыграть.

Как больного ребенка меня быстро потащили по коридору в сторону главных комнат. Я пыталась уловить голос Лео, но слышала лишь панический гомон людей, которые, боясь его гнева, торопились делать свою работу.

Меня осторожно опустили на диван, и я рискнула чуть-чуть приоткрыть глаза. Унуса не было, но на противоположном диване по-прежнему лежал Септум. Конечно же, он не шевелился. Не мог. Пока.

«Не заглядывай так далеко вперед, сосредоточься на текущем моменте».

– Что здесь происходит? – спросила Кайса, в ее голосе звучала паника.

– У нее случился припадок. Мы послали за лекарем Ао.

– Припадок? – Голос Кайсы звучал тревожнее, но, не зная ее, – не зная меня – этого можно было и не заметить.

Мне приятно было узнать, что, несмотря на наше прошлое, я ей небезразлична.

Я открыла глаза, издала долгий стон и попробовала сесть, потерпев неудачу с первой попытки. Притворяться не требовалось, я и так ощущала себя совсем слабой. От второй попытки уколы боли вонзились в каждую мышцу, крепче затянули узел, сжимающий сердце. Если бы не осторожность, не пришлось бы и притворяться, что я так плоха.

– Мне уже получше, – произнесла я, стараясь говорить отчетливо, спокойно и собранно, хотя голос звучал жалко, как у ребенка. – Нет необходимости беспокоить лекаря Ао. Просто мне нужен отдых, и я поправлюсь.

«Ты готова?» – спросила я.

«Да».

«Тебе нужно будет полностью затаиться».

«Знаю».

«Не кричать».

«Понятно».

«Ты уверена, что справишься?»

«В прошлый раз почти справилась. Поверь мне, Кассандра».

И я с удивлением поняла, что верю.

«Прощайте, ваше величество».

«Хана, – поправила она. – Прощай, Кассандра».

Я встала, собираясь идти назад в свою комнату, и мне не пришлось разыгрывать слабость – колени подогнулись. Я шла вперед, и падение отбросило меня в сторону дивана Септума. Упасть прямо на него было бы слишком явно, упасть очень близко – еще более очевидно, но его рука лежала у самого края, и когда мои колени врезались в дерево, я схватилась за диван для поддержки.

Получилось легчайшее прикосновение кожи к коже, но императрица проскользнула через этот контакт и ушла, оставив меня одну в этой ссохшейся оболочке. Без нее я почувствовала себя такой опустошенной, сломленной и никчемной, что без сил рухнула на пол. Мне едва удавалось издавать протяжные стоны – мы планировали заглушить ими негромкое звуки, которые Септум мог издать во время проникновения.

– Нет, – опять отказалась я, когда кто-то предложил сбегать к лекарю Ао. – Нет, мне просто надо отдохнуть. Кайса?

Услыхав свое имя, она присела рядом, но не чересчур близко – больше всего она боялась, что я попытаюсь вернуть свое тело. Без императрицы я даже не была уверена, что сумею. Вряд ли я когда-нибудь выберусь из этой ловушки.

– Кайса, – я подняла голову, но не двигалась, – скажи им, что мне лучше, просто нужно вернуться в свою комнату и прилечь.

Несмотря на сомнения, она кивнула и встала.

– Беспокоиться не о чем, – обратилась она к присутствующим. – Просто ей нужен отдых. Нам не следует утомлять ее нашим беспокойством, когда в ней так нуждается его святейшество. Помогите ей вернуться в комнату и принесите поесть.

Кто-то возражал, но слова звучали все более отдаленно. Все неважно. Я могла сосредоточиться только на узоре циновок на полу под моими руками, на тяжелых вдохах и резких выдохах ртом, который стало невозможно закрыть. Почти не осталось сил подумать о том, как дела у императрицы в Септуме, знают ли другие Лео, что она там, и сумею ли я когда-нибудь ее вытащить.

Кто-то ухватил меня за руку и помог подняться. Комната закружилась, но прежде чем я успела сориентироваться, мы уже шли обратно, ноги шаг за шагом волочились по коридору. Мне казалось, что теперь это весь мой мир – коридор и комната, ничего другого не существует. Ни садов за стенами, ни империи, ни даже Женавы, хотя у меня еще оставались приятные воспоминания об этом городе, где я целую вечность страдала от боли, сомнений и неурядиц.

Дом кружился вокруг меня, но я, стиснув зубы, сдержала рвоту и позволила опустить себя на тюфяк, бормоча заверения, что почти здорова, нужно только немного поспать.