Мы потребуем крови

На мгновение установилась тишина, доносился только нетерпеливый гул солдат за спиной, они перетаптывались и что-то бормотали, пока вдоль хребта собирались их товарищи.

– Это опасно.

– Едва ли. Нас больше. – Я повернулась к нему. – Я же говорила, что не буду сидеть сложа руки и смотреть, как разрушают очередной мой город. Как снова убивают людей.

Он встретился со мной взглядом, но в его глазах не было улыбки.

– Город им не интересен. Иначе они не стали бы атаковать самую укрепленную часть. Ту, где полно левантийских воинов. Чилтейцы желают того же, что и мы, – покончить с фальшивым императором, хотя мне очень хотелось бы знать, по какой причине. Нет ничего хорошего в том, что столько чилтейцев забралось так далеко на нашу территорию.

– Может, подождем и спросим их? После того как они победят левантийцев и сами засядут на стенах? Если они войдут в город, их будет труднее выкурить, и я предпочла бы иметь дело с левантийским двором в союзе с местными кисианскими лордами, а не с чилтейцами, которые снова будут разрушать все вокруг.

Может, какой-то из моих аргументов наконец-то его убедил, или министр Мансин просто понял, что спорить бессмысленно, но он не ответил. За последние недели я так привыкла слушать его советы, что казалось неприличным просто плевать на них. Как же далеко мы ушли от былого взаимного уважения, если оно когда-либо было взаимным.

«Безопаснее не бороться с могущественными людьми», – сказал Рёдзи. Ох, как бы мне хотелось, чтобы он был здесь, пусть я и отправила его с важным поручением.

Я осторожно покосилась на министра Мансина и заметила, как он нахмурился, от чего на его лбу пролегли глубокие морщины.

– Мы готовы? – спросила я.

Мансин тяжело вздохнул.

– Да, ваше величество.

– Если вы не согласны с планом из-за его недостатков в стратегии, хотя бы порадуйтесь тому, что спасете свою дочь. – Я прикоснулась к мешочку на кушаке, куда спрятала письмо Сичи. – Если мы будем сидеть сложа руки и позволим чилтейцам победить, она либо погибнет, либо попадет в плен. Вы же этого не хотите?

– Это неважно, потому что она мне больше не дочь.

Я резко повернулась, так горько и зло прозвучали эти слова.

– Из-за того, что ее заставили или вынудили выйти замуж? Несправедливо отвергать ее за это.

– Я не имею права указывать вам, куда вести армию, но прошу не указывать мне, что чувствовать к дочери, вышедшей замуж за варвара.

И чтобы я не успела его отругать за неуважительные речи, он повернулся к армии, стоящей у нас за спиной, и обратился к генералам, а те – к командирам своих подразделений, и, наконец, солдаты всколыхнулись как шторм, а мы оказались в самом его центре. Теперь пути назад не было.

– За Когахейру! – вскричала я, когда колышущаяся масса солдат достигла пика нетерпения. – За Кисию! Заставим их пожалеть о том дне, когда они пересекли нашу границу!

Я пнула бока лошади каблуками, и под волну грохочущих копыт и криков мы бросились на чилтейскую армию, которая наскоро перегруппировывалась, чтобы нас встретить. Я скакала во главе армии навстречу неизвестности, и это наполняло меня диким восторгом, мне казалось, будто я лечу. Или падаю. Болезненная неизбежность конца этого пути, с которого я не могла свернуть, только ринуться напролом со всеми силами.

Все повторилось, как в битве при Рисяне, расстояние казалось огромным, но я преодолела его в мгновение ока, и мы врезались в их ряды. Рядом со мной сражались гвардейцы Рёдзи, один из них упал, сраженный чилтейским копьем. Под грохот копыт, лязг металла и резкие выкрики мы прорубились сквозь первую шеренгу солдат, лошади сшибали их и топтали.

Думать не было времени, только действовать, расчищать себе путь мечом и радоваться, что рядом со мной гвардейцы. По ноге скользнул клинок, мимо просвистела стрела, гвардеец справа от меня вонзил копье в горло чилтейцу. Доспехи у врагов были синие и зеленые, поскольку армия наполовину состояла из наемников, а другой половиной командовала Девятка, но все были забрызганы кровью и грязью.

Мы не рассчитывали проломить их ряды в первом же натиске, но чилтейцы разбегались от копыт моей лошади, и вскоре я оказалась почти у них в тылу, а за моей спиной ряды снова сомкнулись. Группа гвардейцев сбилась ближе, а на них со всех сторон наступали чилтейские солдаты, привлеченные моим вымпелом. Я могла отступить под защиту своей армии или пробираться дальше, к кисианским знаменам впереди.

Решение я приняла мгновенно – не было времени испугаться, только скакать вперед, прокладывая путь сквозь врагов, как придется делать каждый день и вне поля боя, если я хочу добиться успеха. Стиснув зубы, я оценила метафору и пришпорила коня. Сквозь острые клинки и кричащих людей. Сквозь напирающих солдат и кровь. Панику и ненависть.