Мы потребуем крови

– А Рах? – выпалил Гидеон так отчаянно, что привлек внимание Лео.

Тот нахмурился лишь на мгновение, но, видимо, в это время утратил контроль над Гидеоном, и тот успел задать вопрос.

Йитти изогнул окровавленные губы.

– Мертв, если твоя армия сделала свое дело, – сказал он. – Теперь тебе, наверное, плевать, но надеюсь, ты проживешь достаточно долго и будешь оплакивать его, даже если твоя душонка не способна оплакивать остальных.

– Заприте их, – приказал Гидеон, когда мгновенная вспышка искренних чувств угасла. – Мы заберем их с собой в Когахейру. И казним на глазах у всех. Чтобы были свидетели. Предупреждение для тех, кто решит взять наше будущее в свои руки, сбросив остальных в грязь.

Их подняли на ноги, но из-за крепко связанных рук они устояли только благодаря плотной толпе, подпирающей со всех сторон. Ближайшие Клинки насмехались и плевали в их сторону, шипя осуждения в адрес предателей-левантийцев, но за ненавистью и гневом в толпе пробивалось недовольство. Я слишком долго была капитаном, чтобы не увидеть этих признаков, не обратить внимания на мурашки по коже, когда группки Клинков отделялись от остальных, перешептываясь.

Гидеон явно это заметил, но, поскольку Лео был рядом с ним и в его голове, подавляя его личность, ничего не предпринял. Они вместе отошли, пока Вторых Клинков Торина волокли левантийцы, находящие радость в жестокости ради беззаветной преданности. И если я в ближайшее время не остановлю Лео, предводитель, собравший нас вместе, на которого мы возлагали надежды, станет клином, нас разделяющим.

К вечеру стало ясно, что посланника не ждут до следующего дня, но когда Клинки и солдаты разошлись по своим палаткам и лагерь затих, я никак не могла успокоиться. Не могла отдыхать. Я бродила по краю лагеря под пристальными взглядами чилтейского караула туда-сюда, как зверь в клетке, жаждущий добиться своей цели, но не имеющий возможности, запертый без решетки.

Мне нужно было избавиться от Лео. Нужно спасти Вторых Клинков от казни. И добиться подписания мирного договора. Но вся радость того момента, когда Гидеон назначил меня послом, исчезла. На этой волне мы приехали сюда, но больше не сдвинемся с места, пока Лео глубоко вонзил в Гидеона свои когти, сделав марионеткой.

Я прижала к глазам ладони с такой силой, что в темноте сверкнули яркие краски. О боги, мне хотелось закрыть глаза и открыть их уже в новом дне, когда весь этот кошмар останется в воспоминаниях. Я считала рабство самым худшим, что может случиться, но тогда мы хотя бы были едины и все мечтали о свободе. А теперь сражаемся друг с другом.

Вторых Клинков Торинов заперли рядом с лошадьми, и как только лагерь затих, а лампы в шатре Гидеона потухли, я пошла проведать Итагая. Он обрадовался, увидев меня, но обмануть его не удалось – я просто использовала его как предлог, и он ткнул меня мордой, требуя внимания.

– Просто постой тихо минутку, хорошо? – сказала я, похлопав его по шее. – Здесь заперто несколько Клинков, и я должна понять, сумею ли…

Я осеклась. Что сумею? Мне дали возможность организовать эту встречу, но я не могу приказать освободить захваченных Клинков, как не могу и вступить в драку с охраной. В моих силах лишь проверить, все ли с ними в порядке, – план настолько жалкий, что я чуть не решила ретироваться.

Оставив Итагая дуться, я прошла по траве к тому месту, куда оттащили Йитти и его Клинков. Ноги заплетались, но не из-за пристальных взглядов охраны и не из-за сердитых взглядов пленников. Цепи, приковывавшие их к земле, слишком отчетливо напомнили о тех ночах заточения в лагере чилтейцев. От ужаса я шла только по инерции.

– Защитница, – с настороженным уважением произнес караульный.

Не из моих Клинков, даже не из гвардии Гидеона, и я подумала о Клинках, впервые занявших такое положение, когда Гидеон захватил трон, – их преданность стала оправданием для того, чтобы воспользоваться неразберихой и получить власть, которой наше общество обычно не наделяло.

Не зная его имени, я поприветствовала его поднятыми кулаками.

– Хочу задать несколько вопросов пленным, – сказала я и, не дожидаясь, пока они посторонятся, двинулась вперед с уверенным видом, в надежде, что из-за насмешки в словах караульные примут меня за союзника по ненависти.

Никто меня не остановил, но хотя меня не могли бы остановить никакие караульные, злобные взгляды захваченных Клинков вынудили замереть, словно я наткнулась на стену.

– Капитан Йитти, – сказала я, стараясь проглотить подступившую тошноту.

Прикованный к земле Йитти молча окинул меня немигающим взглядом. Мне столько всего хотелось ему сказать, столько всего спросить, но взгляд караульного впился в меня, как нож между лопаток, лишив голоса.

Я наклонилась к Йитти так близко, насколько осмелилась. Он смотрел так, словно готов разорвать мне горло зубами, и я не могла его винить.

– Почему вы не вернулись из Мейляна?

За спиной капитана резко хохотнула Истет.

– Вот видишь? Я же говорила, что за маской Дишива. Узнала по походке.

Хими ткнула сестру-близнеца локтем, звякнули цепи.