Мы превращаемся (Я видел в небе – там кто-то ходит)

Мария на секунду остановилась и осмотрелась. Слева от нее сквозь небольшой проем мелькали звезды. Вот оно – окно в иной мир. Девушка бросилась к нему. Быстро, не раздумывая, распахнула звякнувшие створки. Взабравшись на подоконник, оттолкнулась и полетела.

Но что-то было не так, не так, как во сне. Ее почему-то камнем тянуло вниз. Опять обман?! Нет, не может быть. И она поняла, вернее знала всегда – для того, чтобы вознестись, надо сначала упасть, упасть и расшибиться. Ведь и он, ее любимый, перед тем, как попасть на небо, почувствовал боль. А чем лучше она? Воссоединится с Евгением можно только пройдя через это, через падение. Лишь оно правдиво.

Асфальт приближался с неумолимой быстротой, вырастая в размерах с каждой секундой. "Это конец, – прозвучал подленький голос в глубине разума. Нет, – это начало, -отозвалась вся сущность, – начало чего-то нового." Прощай – несбывшаяся мечта о счастье. Здравствуй – счастливое неземное будущее.

Асфальт острыми краями впился в тело девушки. Остервенелая невыносимая боль пронзила её.

"Откуда у плоской поверхности острые края?" – было последней земной мыслью Марии.

– Это все ты со своими играми и бредом, – матерясь на весь подъезд, несся вверх по лестнице Олег. – Из какой психушки ты сбежал?!

Не слушая ругань, горбоносый старался не отставать от молодого человека. Этаж, еще этаж. Но где девушка? Распахнутое окно. Неужели? Оба в один миг, терзаемые нехорошим предчувствием, подскочили к зияющему ночною мглою проему. Внизу на черном асфальте виднелись очертания человека.

– Быстрее вниз, – перестав ругаться, крикнул Олег, и кинулся к лестнице.

Этаж, еще этаж, какие длинные эти лестничные пролеты, как много на них ступенек. Долбаные строители и архитекторы. Еще этаж, и еще. Двери подъезда, темная улица. Вот она.

Олег подскочил к недвижимому телу. Вокруг головы образовался ореол из крови. Молодой человек взял руку Марии – пульса не было. В этот момент раздался голос горбоносого:

– Она умерла. Я это знал ещё там, наверху.

Олег устало опустился на бордюр. Аил сел рядом. Так они просидели около пяти минут: Олег попыхивал сигаретой, дабы успокоить нервы, горбоносый просто молчал, уставившись в одну точку.

– Ну и чего ты добивался? Этого?! – устало, не глядя на Аила, проговорил молодой человек. – Лучше бы они в тюрьму еще зимой сели. Что ты здесь вообще забыл? Сидел бы на своих небесах. Развлечение, видите ли, у них такое, досуг. Кто и что кому доказал? Результат вашего спора – два трупа. Заигрался ты, спасая любовь. Спас? Два мертвых человека. И уже не важно, примитивны ли они или по какой иной причине сходят с ума. Для тебя это была забава. Конечно, забавно поиграться с первобытным существом. А что у этого существа есть чувства, эмоции, свой внутренний мир, что ему может быть больно, что он может умереть – это так и где-то там. Тьфу. Тошнит, блин, от всего этого…Ты мне наговорил кучу заумно-загадочных непонятностей, а знаешь, насколько они мне кажутся бессмысленными, пустоголовыми на фоне их смерти…– Олег обреченно махнул рукой. – Волшебник недоучка. Помочь и то толком не смог.

– Наверное ты прав. Но кто же знал.

– Да, и что у человека есть душа, живая душа, и у каждого она своя – этого ты тоже не знал! Конечно, куда уж тебе, зачем опускаться до таких мелочей. У вас разговоры о куда более высоком и важном. Балаболы вы, ведете заумные беседы о том, о чем не имеете ни малейшего представления.

Ой, а вы-то сами, люди. Тоже любите бессмысленно порассуждать о высоком, в частности о загадочной русской душе. Ваш телевизор только о подобном пустобрехстве и вещает. Я, находясь на Земле, уж насмотрелся и наслушался, как любят заумняги проявлять заботу о бородатом колхознике и его душе.

Олег усмехнулся, саркастически скривив рот.

– Да уж, здесь ты прав. Кто он бородатый индивид из народа – примитивное существо или обыкновенный сумашедший, и кто его знает, может даже не признанный гений или святой. Это в крови у наших всевозможных деятелей. Может это вселенская тенденция? От высшего к низшему и обратно. У наших заумняг свой досуг, у ваших свой. Только вот ты пошел дальше, непосредственно в судьбе "колхозника" поучаствовать захотелось. А интересно, смогу ли я управлять его чувствами. Нашел собаку Павлова. Прозвенел звонок – кушать пора. Рефлекс. Наши заумняги тоже экспериментируют, насколько колхозник подчиняется рефлексам. А там уж как заведено, ради эксперимента брата родного не жалко. Лес рубят, щепки летят. Вот она, одна из твоих щепок. Только вот какой ты лес рубил? В Бога поиграть хотел?

– Не надо так, – горбоносый в отчаянии покрутил головой, – если бы ты знал, как мне самому погано. И потом, все претензии не ко мне, не я вас создал и наделил тем, чем вы наделены. Признаю, был не прав, высокого самомнения о себе и низкого о людях. Ну извини, я всего лишь тот, кто есть.

– Значит, Бог виноват?

– Странно бы было его обвинять. Только ему самому понятен его замысел. Только он знает, зачем создал людей. А посему просто глупо, будучи в полном неведении, в чем-либо его обвинять. Особенно вам, его созданиям.